Читаем Месяц в Дахау полностью


НЕ

НАДО

НЕНАДО

НЕНАДОНЕ

НАДОНЕНА-

ДО НЕНАДОНЕ-

НА ДОНЕ НАДОНЕ-

НА ДОНЕНАДОНЕНА-

ДО НЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНА-

ДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДО-

НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕ НАДОНЕНАДОНЕНАДО-

НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДО-

НЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕ-

НАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНАДОНЕНА-

ДОНЕНАДОНЕНАДОПРОТИВИТЬСЯГНОЙНОБЕ-

ЗУМНОМУРАЗЛАГАЮЩЕМУСЯСОЧАЩЕМУСЯКРОВА-

ВОЙСПЕРМОЙНАСИЛИЯХУЮТОТАЛИТАРИЗМА.АНАДО-

УМЕТЬОТДАВАТЬСЯЕМУСНАСЛАЖДЕНИЕМИСПОЛЬЗОЙД-

Л Я О Б Щ Е Г О Д Е Л А В. И. Л Е Н И Н


КАМЕРА 1:

сразу милая когда в кресле как бы стоматологическом и клещи и ты моя прелесть со стеком и внизу голенькая а меня привязывают кафеля много света и сначала по ногам бьешь со свистом до кровоподтеков а я плачу а потом клещи и ноготь на мизинце и ты любовь моя говоришь терпи русская свинья а я кричу и писаю, на ноги на ножки избитые и плачу а ты смеешься и показываешь ноготок в щипцах вырванный через час посмотри похож на лепесток герани съешь его и я глотаю.

КАМЕРА 2:

холодно темновато крысы рука болит и ноги за стеной насилуют американца Господи сколько страданий в мире входите вы с Георгом а когда подвешивали кричал как в детстве мама электроды один к мошонке другой к мочке уха мама Гретхен целует Георга Маргарита кричит чтоб я во всем мамочка признался все все подпишу а они еще и еще все подпишу милые все признаю они целуются я кричу и американец стонет подписал что я принимал активное участие в испытании первой газовой камеры на лбу написали фашист.

КАМЕРА 3:

мягкая мебель телевизор Георг ты Курт показывают как меня пытали все вы обедаете мне не дают смотрю себя в телевизоре Курт просит расскажи о Достоевском я рассказываю вы едите пьете пиво смотрите меня и слушаете меня потом спасибо за лекцию господин писатель по очереди мочитесь мне в лицо совсем как Николай Петрович.

КАМЕРА 4:

бетон и доски ты в репродуктор пересказываешь мою лекцию Гретхен одно предложение Маргарита другое есть хочу слабость зачем я сюда приехал ты просто беспощадна так все-таки женщине нельзя.

КАМЕРА 5:

с утра порка и Господи не надо только до крови и вы кричите чтоб я рассказал опять о Достоевском о покаянии Раскольникова и я не надо по яичкам только я плакал и три стека и Господи а ты Гретхен меня не жалеешь а Маргарита кричит в ухо и я рассказываю а потом я на полу и больно а ты каблучками на грудь и я рассказываю о покаянии и о Сонечке Мармеладовой а ты смотришь сверху а Курт и Штеффен тебя трогают внизу и дышать нельзя и каблуки острые а они трогают и ты пунцовая Гретхен а Маргарита кричит мне громче громче громче свинья потом опять порка по пяткам и ты спрашиваешь о Сонечке и снова бьешь а Курт и Штеффен тебя гладят и пьют пиво.

КАМЕРА 6:

с утра вошла бросила руны покой и ожидание умоляю есть пить очень целую сапоги прошу страшная жажда и голод ушла со смехом в потолке люк и спустила на веревке умоляю спустила кусок спустила баранью ногу жареную льют я рот подставляю кровь свежая баранья ловлю ртом захлебываюсь ловлю пью до изнеможения потом мясо кусаю дергаю и ты дергаешь Маргарита смеется а Гретхен говорит пожалей грызу то ниже то выше неописуемо вкусно ем милая ем а в люке твои лица любимая обожаемая моя ем как впервые в жизни как родился только что через еду мы возрождаемся как фениксы как Озирисы как Дионисы как Христы и ты смеялась Маргарита не давала Гретхен давала обглодал белая кость на веревке а потом вы объявили в репродуктор что я съел окорок русской девочки Лены Сергеевой и пил ее кровь бросили фото милое милое русское лицо Господи я плакал молился до ночи кость на веревке заснул приснилась мать ведет меня в обыденскую церковь я мальчик а у нее от спины отваливаются куски я ловлю их в авоську и плачу а вокруг поют Христос воскрес из мертвых и мамочка улыбается.

КАМЕРА 7:

долго не появлялась все деревянное грубое но лакированное потом вошла ты Курт четверо солдат с овчаркой ты бросила руны Гретхен сказала отлично полное благоприятствование солдаты держали кобель провел сексуальную атаку на мой анус и тут же забили в анус пробку натянули смирительную рубашку бросили Гретхен сказала русский писатель со спермой немецкой овчарки в жопе сколько ты продержишься.

КАМЕРА 8:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее