Месяц за Рубиконом

— Не знаю, так далеко я не живу. Но раз я сказал, значит, через двадцать две минуты узнаю. Впрочем, догадаться нетрудно, да?

Он вздохнул.

— А сейчас мы попрощаемся, Максим. Может быть, мы ещё встретимся, но это уже зависит не от нас.

— Прощайте, — сказал я. — Знаете, я буду скучать… Вам вернуть плащик? Он совсем не износился.

— Ну что вы, это же подарок! — укорил меня Продавец.

— К чему он, а? — спросил я. — Клёвая штука, но я так и не понял до конца. Чтобы пробудить разум в Андрее?

— Мы не можем так самовольно вмешиваться, — ответил Продавец возмущённо. — Вам честный ответ?

— Да.

— Он транслирует нам всё, что с вами происходит, — Продавец вдруг хихикнул. — Понимаете… мы действительно любим увлекательные сериалы.

Я испытующе посмотрел на него.

— Всё остальное — побочный эффект, — сказал Продавец. — На том стоял и стоять буду.

Я взял коробку протонного ускорителя и пошёл к дверям.

Все на свете связаны правилами и законами природы. А жизнь состоит в том, что ты ловчишь, пытаясь их обойти.

Было ровно десять часов сорок девять минут. Мне даже не требовалось смотреть на часы, чтобы убедиться.

Часть 3. Глава десятая

Глава десятая

Всё-таки у нас была слаженная команда. Когда я подошёл к Гнезду, таща под мышкой протонный ускоритель (коробка, несмотря на небольшой размер, весила килограммов семь-восемь), от бывшего министерства отъезжал полицейский фургончик, а жницы заканчивали перетаскивать в кабинет оборудование. Лихачёв стоял внизу и что-то обсуждал со стражей.

— Достал? — окликнул он меня.

Я постучал пальцем по коробке.

— Хорошо, — сказал Лихачёв и похвастался: — Но если что, я договорился в Курчатовском… Как считаешь, подогнать моих ребят для охраны Гнезда? Всю воду в пулемёты, как говорится!

— Зачем в пулемёты воду? — удивился я. — Нет, не надо. Это же словно красной тряпкой помахать, «мы чего-то затеваем».

Лихачёв кивнул:

— Вот и я так подумал. Ребятишки говорят, что они обеспечат охрану.

Стража молча и с явным удовольствием продемонстрировала плазмомёт.

Я вздохнул.

Это не солдаты. Это дети. А даже тренированных опытных Изменённых на одного Прежнего нужны сотни.

Попросить помощь у других Гнёзд?

Тогда Инсек поймёт, что мы планируем использовать кристалл.

— Пошли, избранный, — Лихачёв положил мне руку на плечо. Вздохнул. — Дьявол, ты выше меня…

Мы поднялись в кабинет, превратившийся в лабораторию. Я впустил в себя память Джагерда, помог расставить и собрать оборудование, коротко объяснил Елене и Милане, что надо делать. Дарина была на подхвате, а Наська деловито готовила кофе в электрической кофеварке, которую притащили из кафе. Я налил себе чашку. Рядом с кофейником лежала целая гора рационов, плитки дешёвого соевого «шоколада», ещё какая-то снедь. Мы тут осаду собираемся держать? Я взглянул на Наську.

— Вдруг проголодаешься, — пояснила она. — Войдёшь в Призыв и захочешь есть.

Я кивнул. Это было не лишено смысла. Спросил Дарину:

— Ты как? Гнездо не против того, что мы делаем?

— Я пока ещё хранитель, — она нахмурилась. — Ты сам не свой.

— У меня встреча внизу через пару минут. Как я понимаю, с Иваном.

— Гнездо не сообщало!

— Оно ещё не знает.

Я поцеловал её в щеку и пошёл вниз. Не стоит выбегать к Прежним запыхавшимся и растерянным.

На самом деле мне даже хватило времени на то, чтобы вытащить на крыльцо кресло и усесться в него, заложив ногу за ногу. Я даже отхлебнул кофе и пожалел, что у меня нет какой-нибудь книжки или газеты.

В этот миг они и появились. Я убрал кружку ото рта — и обнаружил, что перед крыльцом стоит Иван.

А рядом с ним — Инсек!

Он явился во плоти, я ни секунды в этом не сомневался. На газоне оставались следы от лап, а сам Инсек был покрыт, будто кольчугой, полупрозрачной металлической плёнкой. Наш воздух даже после Перемены оставался для него холодным и сухим.

Инсек и Прежний посмотрели друг на друга, и я понял, что они ведут безмолвный диалог тем способом и на той скорости, которые для меня недоступны.

Как тогда, в моём сне-воспоминании, когда они рассуждали о будущем после ухода Высшего.

В моей голове будто загудело Гнездо. Даже не тревожно или испуганно, скорее растерянно и бестолково.

— Привет! — сказал я, не вставая.

Инсек и Прежний смотрели на меня.

Потом Инсек сказал:

— Максим Воронцов, ты обещал сообщить мне первому своё решение.

— А я пока ничего не решил, — ответил я. — Время ещё есть.

Иван подошёл ближе, вглядываясь мне в лицо. Я вдруг понял, чего он боится — того, что во мне снова Высший. Через мгновение Иван закрылся, всё, что я успел в нём прочитать, смешалось в полный сумбур.

— Рискуешь, — сказал Иван раздражённо. — Зачем ты дал моему отцу плащ?

— От дождя укрывал, — ответил я, стараясь говорить так же резко. — Я и не знал, что он твой отец… или сын?

— Отец, сын, дальний потомок, неудачный отпрыск фамильного древа… всё сразу и ничто, это как смотреть, — голос Ивана стал рассеянным. — А вот ты — это всего лишь ты. За тобой сейчас никто не стоит.

Я улыбнулся — как мог ироничнее.