Месяц за Рубиконом

За мной много кто стоит. Мама-папа, Дарина, Милана, Наська, Лихачёв… полное Гнездо Изменённых. Только не Высший, который ждал оплошности, чтобы настучать Ивану по голове. За мной те, за кого я отвечаю. Я — Защитник.

— Мы останемся здесь, — сказал Иван. — Сутки были ошибкой. У тебя есть час, Максим. За это время вопрос с кристаллом должен быть решён.

Он повернулся и посмотрел на Инсека.

— Подтверждаю, — сказал Инсек своим мягким голосом.

Нет, что, они всерьёз?

Они не могут не знать, что мы решили воспринять смысл кристалла!

Часа с лихвой хватит на то, чтобы выделить его сущность!

— Хорошо, — сказал я, вставая. — Тогда я удалюсь, чтобы принять решение.

Иван кивнул.

И они действительно остались перед зданием. Я вошёл, кивнул страже, замершей с оружием в руках.

Что происходит?

Да только одно, мы занимаемся тем, что устраивает и Прежнего, и Инсека!

— Что мне делать? — спросила стража.

Представляю, какой сумбур у неё сейчас в голове! Ненавистный враг и любимый… любимый хозяин — рядом.

— Не вмешивайся, — сказал я. И увидел стоящую в стороне жницу, будущего хранителя. Девушка поймала мой взгляд, но осталась неподвижной.

Как она поступит? Как человек? Или как Слуга?

— Если они захотят войти? — спросила стража. — Макс?

— Не знаю, — ответил я. — Ты… ты должна решить сама. Вы все должны решить сами.

Повернулся и побежал вверх по лестнице.

Мы не правы.

Мы в чём-то ошибаемся!

Может быть, нельзя брать чужой смысл, тем более такой?

Но он же ждал меня, я уверен! Сами по себе кристаллы не исчезают и не появляются, не переносятся в параллельные миры вслед за сознанием, это даже Прежним недоступно, это только Высшему под силу.

Значит, Высший берёг кристалл для меня. Привязал его ко мне. Помог вернуться, быть может…

А зачем мне было возвращаться? Я и на Трисгарде мог запустить кристалл в вену и воспринять смысл, какая разница Избранному, где получить новую силу…

Я замедлил шаг, подходя к двери. Что-то вертелось в уголке сознания, едва уловимая мысль, догадка… но почему-то не хотелось её принимать, не хотелось в неё верить.

Дверь кабинета была полуоткрыта. Я вошёл, обнял ждавшую у входа Дарину. Она прижалась ко мне.

На роскошном старом столе стояла аппаратура. На мой (и Джагерда) взгляд, всё было уже готово. Василий заканчивал крепить центрифугу, безжалостно вкручивая саморезы в полированное дерево, Наська изо всех сил ему помогала.

— Слушай, золотце, давай я… — попросил Василий.

— У меня такая же отвёртка, — куксилась Наська.

— Важен не только инструмент, но и кто его использует, — наставительно сказал Василий, дожимая вслед за ней шуруп. — Народ, мы закрепили…

Я сглотнул.

Ну да. Всё же так просто.

Не все рождаются Избранными, так устроен мир.

— Дарина… — прошептал я.

Она тревожно посмотрела на меня.

— Я тебя люблю, — сказал я и поцеловал её.

За мгновение за того, как мой организм начал превращение в Защитника.

Может быть, я привыкал, и это давалось мне легче. А может быть, помогало Гнездо — растерянное, перепуганное, не знающее, как поступать. Появление Защитника было для него спасительным выходом.

Мы все любим снять с себя ответственность, особенно, если очень страшно.

Я чувствовал, как в вихре превращения тают ткани моего тела, как безжалостно растворяется всё, что не нужно будет прямо сейчас, без чего я не умру в ближайшие минуты. Как перерождаются кости и мышцы, меняется форма черепа, кожа становится бронёй, а живые ткани обретают свойства имплантов Прежних.

Одним прыжком я оказался возле столика с едой. И, оставив своё меняющееся тело пожирать сырую лапшу вперемешку с соевым белком, шагнул в пространство Гнезда.

Они все стояли передо мной в клубящемся сером тумане, стояли рядами и шеренгами, будто солдаты в строю. Стояли и смотрели на меня, все эти дети, прошедшие через Гнездо за восемь лет.

Я поискал взглядом себя. Не нашёл, но зато нашёл Дарину. Кивнул ей и получил чуть заметный кивок в ответ.

Часть нас навсегда останется здесь. Значит, я никогда не покину Дарину насовсем.

— Я хочу, чтобы меня слышали все, — сказал я. — Все Гнёзда на Земле.

И первый раз ощутил что-то вроде иронии в шуме Гнезда.

«Тебя и так все слышат, Защитник. Все Гнёзда Земли, все Школы и Форты…»

Серый туман исчез, осталась бесконечная равнина, до горизонта и дальше. И миллионы, десятки миллионов лиц, детских и почти взрослых, белых, жёлтых, чёрных.

Да только ли солдаты Инсеков здесь? Не было ли у Прежних своих Гнёзд?

— Инсеки и Прежние — зло, — сказал я. — Их смысл — ошибка.

— Но другого нет… — ответил мальчик, бывший когда-то матерью моего Гнезда. Строго заглянул мне в глаза.

— Есть, — не согласился я.

— Для того, чтобы возвыситься, кто-то должен упасть, — сказала девочка, бывшая хранителем до Дарины. — Иначе не бывает.

— Будет, — ответил я.

Даже здесь, в виртуальном Гнезде, я уже выглядел Защитником — чудовищем двух с половиной метров, карикатурой на человека, вобравшим в себя всю боевую мощь Изменённых и ровианских гвардейцев. Я понимал теперь, почему Инсеки не использовали такие биоформы в бою — прошедший двойной Призыв становился почти вровень с ними.

А ещё эта искажённая морда не умела улыбаться.