Месяц за Рубиконом

Открыв глаза, я посмотрел на Продавца. Так хорошо знакомого мне Продавца из Комка в Леонтьевском переулке.

– Знаю, – ответил я. – Знаю.

Он протянул мне руку – человеческую руку, насаженную на металлический штырь. Я сжал его ладонь и вышел из стеклянного куба.

Глава пятая

Попав на Саельм – трясущийся от боли и голода, несчастный, ничего не понимающий, – разницу я заметил не сразу. Ну, увеличившуюся силу тяжести ощутил, но после второго Призыва это было мелочью. А вот то, что атмосфера другая, что воздух ничем не пахнет – на Земле такого даже высоко в горах не бывает, – не сразу понял.

Сейчас, даже после Трисгарда, воздух Земли ударил по мне сотнями ароматов.

Я чувствовал запах Продавца, тот сладковатый, чуть мертвенный запах, который издают органические части их тела. Запах табака – к нему заходил кто-то, недавно покуривший. Запах пряностей… может быть, какой-то гурман купил в Комке приправы?

Но сильнее всего пахло чаем.

– Я заварил чай перед тем, как принять вас, – сказал Продавец.

– Принять? – Я даже не сразу понял, о чем он. Я озирался, убеждаясь, что я на Земле, в знакомом Комке. То и дело поглядывал на свои руки и ноги.

– Перенос осуществляется пакетом данных, – пояснил Продавец. – Я рискнул предположить, что задержка на шесть с половиной минут несущественна. Завершил цикл предыдущего заказа, пока вы были в буфере, и заварил чай.

Я кивнул:

– Спасибо. Я выпью чай, да.

Вслед за Продавцом я вышел из отгороженной части Комка. Посетителей не было, видимо, он заблокировал дверь. На прилавке стоял поднос с чайником и двумя чашками.

– Что-то особенное? – спросил я, беря чашку. Руки у меня тряслись, половину я тут же расплескал.

– Простой цейлонский черный чай, – ответил Продавец. – Я так понял, что вы не любитель экзотики.

Я посмотрел ему в глаза. Кивнул:

– Да. Не дорос еще, наверное.

Глотнул чай. Он был горячий и крепкий. То, что надо.

– Не беспокойтесь, тремор пройдет, – сказал Продавец.

– Что пройдет?

– Тремор. Дрожь в руках. Это нервный шок от разборки и сборки.

Я оперся о прилавок, кивнул.

Шок от разборки и сборки. Был в буфере. Подумаешь, эка невидаль. Вся Земля после Перемены в таком буфере… трясется на месте…

– Вы много где побывали? – спросил Продавец с любопытством. – Знаю про Саельм, потом Шогар, потом Трисгард… Что-то еще в промежутке?

– Все, – сказал я. – Три планеты.

– И что хотите делать? Вы ведь ушли с Земли по своей воле.

– Знаете, почему? – спросил я. Взял чайник и налил себе еще чая. Руки тряслись уже меньше.

– Конечно. Вы очень глубоко и сложно взаимодействуете с Дариной. Начинаете продуцировать редкие и сильные смыслы. Инсеки берут с Земли дань людьми, но кристаллы остаются Прежним. Так велел Высший, и его решение нельзя оспорить. Понимаете?

Я понимал. Инсеки не могли позволить мне продуцировать смыслы для Прежних, а Прежние не позволят отдавать их Инсекам.

Я по-прежнему считался человеком, убить меня Инсек боялся, но мог надавить на тех, кто мне дорог. На Дарину, на других Измененных…

А Прежние?

Полагаю, они могли со мной разделаться. Их власть над людьми сейчас была ограничена, но… всегда есть Слуги, которых можно подтолкнуть к тому или иному решению. Прежние умели действовать чужими руками.

Да и другие лазейки оставались. Защищаться им правила не мешали, а ситуация, при которой я сам вцеплюсь в глотку Ивану, вполне возможна. Вряд ли мне повезет так, как с Мод…

Если даже не брать в расчет его умение влиять на людей – я легко мог представить целый ряд гадостей, от которых у меня снесет крышу. Да хоть бы новое нападение на Гнездо и Дарину, совершенное руками Слуг…

– Можете что-нибудь посоветовать? – спросил я.

Продавец задумался. Стоял, нюхая чай, и размышлял.

– Вы знаете, как хорошо я к вам отношусь… – сказал он наконец.

– Да уж…

– Классическое поведение ценного, но слабого игрока в конфликте двух могущественных сил – игра на противоречиях. Прежних вполне устраивает, что вы живете на Земле и продуцируете смыслы, которые так или иначе попадают к ним. Инсека вы устраиваете сам по себе, но не ваши смыслы. Однако я не знаю, какие противоречия вы можете использовать.

– Если я уеду? – спросил я. Сглотнул вставший в горле комок. – Без Дарины? В Европу, в Китай, в Америку… Один, или… Но без Дарины.

– Ваша разлука не помешает вам производить смыслы, – с сочувствием сказал Продавец. – Может быть, смыслов даже станет больше. Дело ведь не в физическом контакте, а в ваших чувствах.

– А как я могу перестать это делать?

– Отупеть, – сказал Продавец. – Можно использовать лоботомию. Можно те или иные нейротропные яды, – он оживился. – Кстати, среди них есть приятные – алкоголь и наркотики вполне годятся! Но они сработают не сразу, некоторое время возможен стимулирующий эффект.

Наверное, я уже немного отупел, потому что несколько секунд всерьез размышлял над этими словами.

– Спасибо, – мрачно сказал я. – А если побиться головой о стену?

– Тоже вариант, – согласился Продавец. – Только не переборщите.