Месяц за Рубиконом

«СМЫСЛЫ, РОЖДЕННЫЕ НА ЗЕМЛЕ, ОСТАЮТСЯ ПРЕЖНИМ, КАК ИСХОДНЫМ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ ЗЕМНОЙ КУЛЬТУРЫ. КРИСТАЛЛЫ, ЛИШЕННЫЕ СМЫСЛОВ, ОСТАЮТСЯ ИНСЕКАМ ПО ПРАВУ ВЛАДЕНИЯ. ЛЮДИ, РОЖДЕННЫЕ НА ЗЕМЛЕ, ПРИНАДЛЕЖАТ ИНСЕКУ В РАМКАХ ЗЕМНОГО ПРАВА – ПРИ ИХ СОГЛАСИИ. ЗАПРЕЩЕНО УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ, КРОМЕ КАК ПРИ САМОЗАЩИТЕ. ЗАПРЕЩЕНО ПОХИЩАТЬ ЛЮДЕЙ. ЗАПРЕЩЕНО ИЗЫМАТЬ СМЫСЛЫ НАСИЛЬНО. ПРОДАВЦЫ ОБЕСПЕЧИВАЮТ ПОСРЕДНИЧЕСТВО СОГЛАСНО СТАНДАРТНЫМ ПРАВИЛАМ. ИНСЕК ОБЕСПЕЧИВАЕТ УСЛОВИЯ РАБОТЫ ПРОДАВЦАМ. ПРЕЖНИМ И ИНСЕКАМ ЗАПРЕЩЕН ПЕРЕХОД В СИСТЕМУ ИЗВНЕ. ОБЪЯВЛЕН РЕЖИМ ОДНОСТОРОННЕЙ ИЗОЛЯЦИИ».

«Что будет, когда я прекращу существование?»

Это Инсек.

«ЗЕМЛЯ ВЕРНЕТСЯ В СВОБОДНОЕ СОСТОЯНИЕ. ИЗОЛЯЦИЯ БУДЕТ СНЯТА. НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ ВСТУПИТ В ПРАВА ОБЫЧНЫМ ПОРЯДКОМ. ИНСЕКУ ЗАПРЕЩЕНО УНИЧТОЖАТЬ ПРЕЖНИХ, ОСТАВШИХСЯ НА ЗЕМЛЕ. ПРЕЖНИМ ЗАПРЕЩЕНО УНИЧТОЖАТЬ ИНСЕКА ДО ЕГО ЕСТЕСТВЕННОЙ СМЕРТИ».

Ничего не изменилось, но словно бы ушло напряжение. Фигуры, застывшие в пузыре света, шевельнулись.

«Ты проиграл».

Это Прежний, конечно же.

«Я смогу существовать еще долго. Потом придут другие».

«Переход запрещен».

«Лишь переход».

«Путь через пространство долог, а мы будем наготове».

«Я дождусь. Вам запрещено меня убивать».

«Грязную работу необязательно делать самим».

Это было не бахвальство, не ругань после драки, не угрозы. Оба существа общались холодно и спокойно, ни одна мысль не становилась неожиданностью для другого. Они обсуждали сложившуюся ситуацию, словно сражались на одной стороне – хотя ненавидели друг друга. Впрочем, и ненависть эта была спокойной, рассудочной. Ненависть хищников, сцепившихся над одной добычей.

«Высший был расплывчат в формулировках».

«Его мотивы сложны».

Свет стал гаснуть, а фигуры исчезать.

Инсек и Прежние разошлись. Прежние – выстраивать новую жизнь на не совсем уже принадлежащей им Земле. Инсек – дробить Луну под нужды Продавцов и зализывать раны.

Что-то было в этом разговоре. Что-то важное. Но сейчас я не мог поймать ускользающую мысль – я чувствовал осторожные касания, и сон уходил, я просыпался…

* * *

Я проснулся и открыл глаза.

Дарина сидела на корточках и гладила меня по лицу. В окне теплился робкий рассвет.

– Я не сон, – сказал я.

– Знаю, – ответила она. – Знаю…

Она плакала и смеялась одновременно, совсем как я недавно. Я обнял ее, и мы долго лежали рядом, ничего не говоря, лишь глядя друг на друга. Она осторожно трогала кончиками пальцев мое лицо, я смотрел ей в глаза и чувствовал ее дыхание – легкое, теплое и родное.

– Я зря вернулся, – сказал я. – Наверное.

– Тебя не было двадцать семь дней, – прошептала Дарина. – Я загадала, что если не вернешься за месяц, то уйду с Земли тебя искать. Жницы нужны везде…

– Не надо уходить, там плохо, – ответил я. – Как мои, Дарина?

– Нормально, – тихо сказала она. – Ничего не подозревают.

– Что? – Я не понял.

– Я сказала, что ты поехал на север, в Якутск. По заданию Измененных. Что скоро вернешься, но пока звонить вряд ли сможешь.

– Почему в Якутск? – спросил я растерянно.

– Потому что далеко. Что в голову пришло, то и ляпнула. Прокатило…

– Наська не проболталась? За месяц…

– Она только неделя, как ушла. До того была в Гнезде.

– Я же велел ей идти к моим! – Я даже разозлился. – Постой… она стала человеком?

– Стала. Но я ее не могла прогнать. Она ночевала в защищенной зоне, где экраны… думала, что ты через них можешь вернуться. Людям нельзя туда входить, но Гнездо ей позволяло. Наська решила, что будет там ждать. Она тебя очень любит.

– Вот же мелочь упрямая… – только и выдавил я. – Ну почему меня никто не слушает, а? Я ведь собой пожертвовал, подвиг совершил! Думал, хоть у Наськи все хорошо будет… Но она ушла?

– Я ее уговорила. Напомнила, что это твоя просьба. Она ушла, она не проболтается.

Дарина всхлипнула и потерлась лицом о мое плечо, промокнув слезы. Спросила:

– Ты есть хочешь?

– Серьезно, что ли? – поразился я. – Я вернулся на Землю, нас всех хотят стереть в порошок, а ты про еду?

Она неловко улыбнулась.