Месс-Менд

Громовой голос фрау Шперлинг облетел все углы, и гости со вздохом начали расходиться. Спустя десять минут не осталось никого, кроме Дюрка, принца Гогенлоэ, начальника государственной обороны, виконта, Вестингауза с женой и химиков. Министр широким жестом пригласил их в столовую, где приятно благоухали продукты аграрных владений фон Чечевицы, изготовленные собственными демократическим руками жены министра, умевшей из каждого фунта сделать полтора.

— Пожалуйте, пожалуйте, господа. .

— Но где же Грэс? – Банкир Вестингауз беспокойно оглянулся по сторонам. Крысиные глазки его нигде не видели Грэс. Он шмыгнул туда и сюда, начиная свирепеть, как вдруг между двумя шкафами узкого коридора увидел свою жену.

Она была бледна и дрожала как в лихорадке. Она положительно намеревалась упасть на грудь заведующему обороной, рыцарски подскочившему к ней, опередив банкира. Невдалеке от нее старый швейцар с галунами подметал осколки какой-то посуды.

? Что это значит, крошка? – прошипел банкир.

– Я нечаянно разбила какую-то банку и испугалась, –

матовым голосом ответила Грэс. – Пойдемте ужинать!

Она подхватила под руку заведующего и невзначай метнула взгляд на старого швейцара, тоже поднявшего голову. Две пары глаз встретились и скрестились.

Вестингауз удовлетворился объяснением и поспешил вперед. Но заведующий обороной был человеком деловым:

? Сударыня, скажите мне, что случилось?

Грэс поглядела на него сквозь ресницы:

? На вашем месте... – шепнула она, – я была бы очень осторожна. Я... я... видела сейчас, как лакей министра подслушивал у дверей. Не лучше ли отпустить всю прислугу? Нам могли бы прислуживать эти два старых глупца, приведенных доктором Гнейсом. Право, это было бы благоразумней!

? Вы прелесть, – восхищенно воскликнул заведующий,

– Ах, американские женщины!. Но пройдите в столовую, я сейчас же переговорю с министром.

Спустя минуту он усаживался возле нее и затыкал за воротник салфетку. Все было улажено! Министр не имел оснований доверять своему лакею, тем более что у него никогда не было своего лакея: два унылых молодца, приглашенных с этой целью на один вечер, были безработными вегетарианцами и посетителями воскресной школы.

Итак, вместо них и к большой выгоде для кошелька фрау

Шперлинг и к большой выгоде для союза «Месс-менд»

(совершенно разрушая правило, по которому то, что выгодно для капиталистов, не может быть выгодным для рабочего класса) – вместо них в столовую вошли Зильке и старый швейцар. Один нес блюдо с бараниной, другой корзину с винными бутылками. Один начал свой обход, подойдя, по указанию жены министра, к фрау Вестингауз, и другой должен был подойти к фрау Вестингауз, спустившей с плеча свой мех и кокетливо придвинувшейся к заведующему обороной. Плечо было, правда, худенькое, как у девочки, но это не мешало ему быть лилейно-белым и нежнейшим по очертанию. Не успел старый швейцар наклониться над ним с бутылкой шампанского, как Грэс резко повернулась и толкнула его. Секунда – и золотая пена залила ей плечо к величайшему негодованию заведующего обороной.

? Ничего, ничего, мой друг! – милостиво улыбнулась

Грэс. – Помогите мне вытереться!

Салфетка в руках швейцара поистине напоминала скребницу. Он принялся скоблить ею детское плечико с такой злобой, как если б перед ним был лошадиный круп.

Но Грэс и не пикнула. Она только вскинула на швейцара кроткие глазки. Он скорчил самую свирепую гримасу; его седые бакенбарды грозили ежесекундно оторваться от щек, очки упасть вниз, галуны отпороться, грим отойти, а сам

Лори Лэн – ибо это был он – броситься отсюда ко всем чертям. Но лукавый голос привел его в себя:

? Не трите мне так плечо, а то я не услышу важных вещей!

Нельзя было не признать, что в замечании был толк. Он двинулся дальше, держа бутылку не хуже, чем охотничье ружье, и старательно навострил уши.

? Преимущество?.. – говорил Дюрк, отправляя в рот кусок ветчины, – Наша граница приведена в порядок. Тем самым создается большое преимущество!

? Но позвольте, дорогой Дюрк!..

? Нет, позвольте, дорогой Шперлинг!.

? Но войдем же, дорогой Дюрк...

? Мы войдем, дорогой Шперлинг. Вы всегда можете проголосовать против. Вы будете исторической фигурой.

Вы один проголосуете против!

? Но как вы на это посмотрите, любезный Дюрк?

? О, с удовольствием, – рассеянно ответил Дюрк, накладывая себе баранину. – Нет ничего приятней, знаете ли, как иметь свою оппозицию.. Белого вина, пожалуйста.

Потому что своя оппозиция, видите ли, это все равно, что запросы своей совести. Нельзя быть человеком без совести!

Я стою за то, чтоб мы имели свою оппозицию. Я не бурбон.

? Благородный человек! – воскликнул Шперлинг, хватая его за руку. – Благородный, непонятый человек! Еще одна историческая ошибка... В моем дневнике, дорогой генерал. .

Швейцар с галунами двинулся дальше. Он наливал принцу Гогенлоэ.

? М-м, – мычал принц, поглощая омара и нагибаясь к виконту, – никаких отсрочек! Это средство делает нас хозяевами вселенной. Мы скрутим их. Они будут навозом, удобрением, жвачкой, домашней собачкой, машиной. К