Месседж от покойника

Все, что казалось незыблемым, рушилось. Рушилось неожиданно и страшно. Напоминала нынешняя ситуация Леонасу Петкунасу момент направленного взрыва старой гостиницы «Пески» в Лас-Вегасе. Оказался Лео там перед взрывом случайно — когда-то, в первые годы своего проживания в Америке, он жил в этой гостинице. А сейчас просто проходил мимо, увидел оцепление, подошел… Да так и остался, поскольку ничего подобного наблюдать ему не приходилось. И не пожалел — он увидел, как взрывники закончили закладку зарядов и покинули здание, как над местом взрыва трижды прогремело по громкой связи тревожное предупреждение — для тех, кто по какой-то случайности оставался бы в здании. Потом — пятиминутная готовность. Минутная. И вот человек в желтой каске поднял руку. Помощник его где-то неподалеку, — представлял себе Петкунас, — повернул рукоятку взрывного устройства… И ничего не произошло.

Здание гостиницы как стояло, так и осталось стоять. Мгновение, другое, третье… И вдруг мощные стены дрогнули, еще мгновение как бы колебались в нерешительности — и разом осели… Столбом поднялась пыль. Люди в касках обнимались… «Good job!» — донеслось оттуда.

Вот откуда у него в памяти эти проклятые слова: «Good job!» А ведь он, Лео, их недавно, совсем недавно повторял про себя — и с каким удовольствием!

А сейчас вся его жизнь — как эта старая гостиница в то мгновение, когда рукоятка уже повернута, но взрыва еще не слышно и стены стоят, как стояли. Но все это уже в прошлом. На самом деле нет ни стен, ни старого отеля. И старой жизни у Петкунаса тоже нет.

Какая-то защитная реакция руководила в эти дни действиями Леонаса. Он сам себе напоминал тяжелораненого, который еще не осознает, что часы его сочтены, не ощущает боли и даже предлагает помощь другим.

Внешне все, что делал Петкунас в эти дни, было вполне обычно. Но сам он наблюдал за происходящим как бы со стороны.

С момента, когда Лизетта сказала ему о связи Грега с Кэтти, что-то в жизни Леонаса непоправимо переменилось. И хотя Лео уверял себя, что все это блажь, что в жизни бывают ситуации куда хуже, что, в конце концов, его Кэтти — всего-навсего женщина, хоть и маленькая еще, а как относиться к женщинам, их логике, причудам и поступкам — Леонас считал, что давно это знает… Считал. Но с Кэтти это почему-то не работало. И, как в тумане, вспоминал Лео о том, как в конце концов решил он обратиться к Майклу. Чем Майкл занимался в точности, Леонас не знал, но человек, который в свое время их познакомил, говорил о Майкле с придыханием: «Он… знаешь, что может? Он почти все может!»

Вышло так, что Леонас Майклу немного помог когда-то, много лет назад в деликатной ситуации. В суде нужно было свидетельство профессионала о том, могла ли не сработать сигнализация в офисе. От этого свидетельства по большей части зависел приговор. Петкунас прекрасно понимал, что сигнализация должна была сработать. Вероятность отказа была исчезающе мала. Тем не менее с помощью адвоката он нашел нужные формулировки и сказал под присягой слова, которых от него ждали. Майкл рассчитался с Лео, как было условлено, и добавил, что будет помнить об услуге. Лео про себя тогда только усмехнулся и решил, что чем дальше от таких услуг — тем лучше.

Однако после того, как Петкунас не спал две ночи, после того, как Лизетта со слезами обнимала его и нашептывала в ухо слова, которые поднимали в Лео волну ненависти к Ставискому… После неудачной попытки поговорить с дочерью — Кэтти только глаза отводила: она любила отца и не хотела делать ему больно… После того как Грег снова и снова не отвечал на звонки Петкунаса, его е-мейлы и текстовые сообщения — Леонас решился и нашел в старой записной книжке телефон Майкла.

Выйдя из дому впервые после долгого уединения, Леонас отправился в даунтаун, к Майклу. И по дороге, сам не зная почему, завернул в польский костел Пресвятой Богородицы — там же, в даунтауне… Леонас когда-то здесь бывал — даже не помнил точно когда, но хорошо запомнил строгий рисунок этого здания — не старина и не модерн, и башню с крестом, возвышающуюся над округой, и статуи святых…

В костеле было пусто и тихо. Петкунас опустился на сиденье и, неожиданно для себя, стал вполголоса молиться. И даже не удивлялся. Откуда возникают в памяти слова, которые он не произносил уже столько лет… Но слова сами собой приходили на ум, будто кто-то нашептывал их Петкунасу, и на душе Лео впервые за эти долгие часы становилось легче.