Мессии, лжемессии и толпа

Коллективное бессознательное порождает не только тенденцию к тождественности отношений, установок и ценностей, но и их повторяемость. А это означает преемственность и тесную связь различных поколений, даже тех, которые, казалось бы, очень отдалены друг от друга во времени. Например, повторение в «обычных» жизненных сценариях, описанных Э. Берном, содержаний древних мифов как раз представляет собой такую преемственность. В большинстве мифов можно найти попытки ответить на главные вопросы бытия или хотя бы поставить такие вопросы, определить свое, свойственное данной культуре отношение к миру, к жизни и т. д.

Конечно, сами мифы отражают различные уровни развития своих творцов, но тем более важно отметить, что в них часто можно встретить не только общие идеи и содержания, но даже и схожести.

Собственно говоря, повторяемость означает постоянное воссоздание общечеловеческого не только знаемого, но невспоминаемого опыта, его повседневное использование. В этом смысле можно повторить вслед за библейским Екклесиастом: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят «смотри, вот это новое», но это уже было в веках, бывших прежде нас» (Эккл., 1:9, 10).

Нелишне заметить, что история знает немало примеров, когда предпринимались попытки разорвать повторяемость, навязать качественно иную систему отношений, но такую, которая уже отвергалась, вытеснялась последующим развитием, т. е. вернуться назад, восстановить забракованный опыт. В силу этого подобные попытки не только трагичны, но и заранее обречены на провал. Пример: большевистский переворот в 1917 г. и последующая тоталитарная деспотия, все-таки закончившаяся крахом. То, что октябрьский переворот 1917 г. произошел именно в России, отнюдь не случайно. Он готовился всей предыдущей историей страны, которая всегда отставала в своем развитии от ведущих западных стран: в России на два–три века дольше, чем в этих странах, продержалось крепостное рабство, которое никогда не становилось предметом бурных социальных дискуссий, а воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Великие деятели русской культуры (А. С. Пушкин, И. С. Тургенев, Н. В. Гоголь и др.) никогда не протестовали против того, что их сограждан продавали как скот; Арина Родионовна, любимая няня Пушкина, была крепостной. «Хижина дяди Тома» не могла быть написана в России.

После отмены крепостного права толпа всячески препятствовала прогрессу: были убиты великие реформаторы — царь Александр II и П. А. Столыпин, страна была залита кровавым террором.

Все эти исторически значимые события, включая переворот 1917 г., окончательно преградивший путь к прогрессу, означают, что общество, а точнее — толпа, не хочет двигаться вперед; что Россия пытается возвратиться в прошлое, когда если не все, то очень многое решалось с помощь насилия и жестокости, когда жили только общиной и индивидуально человек не смел проявлять себя, когда слово имело магическое значение, а кругом были враги. Толпа не могла жить в условиях свободы и, повинуясь зову древнего человека, резко повернула назад.

Но конечно, Россия здесь не исключение. Аналогичные повороты можно было наблюдать в Иране, когда шах Пехлеви пытался влить страну в современную жизнь, но это ему толпа не позволила сделать, и он был изгнан. В Иран вернулся аятолла Хомейни, горячо приветствуемый ею, который превратил его в теократическую державу с очень жестким режимом. Аналогично было в Камбодже, где кровавая клика Пол Пота уничтожила всю цивилизацию и ввергла эту страну древнейшей культуры в примитивное первобытное варварство и нищенское прозябание. Подобные примеры можно продолжать.

Глубинным источником соответствующей активности является все то же коллективное бессознательное, точнее, его теневая часть. Получается, что прошлый опыт оживает, чтобы разрушить хотя бы на время какой-то уже устоявшийся порядок вещей; хотя в целом коллективное бессознательное и представляет собой гарант этой устойчивости, бунтует, следовательно, То, что вытесняется жизнью в Тень.