Мессии, лжемессии и толпа

Аналог можно найти в поведении отдельного человека, прибегающего к насилию. Исследование мотивов его действий показывает, что чаще всего они допускаются лицами, у которых наличествует страх смерти, принимающий деструктивные формы. Этот страх, обычно минуя сознание, заставляет их предпринимать упредительные удары, чтобы самим не быть уничтоженными. Однако сам страх смерти и высокая тревожность формируются в далеком детстве в результате эмоционального лишения со стороны родителей, в первую очередь матери, необеспечения ими надлежащей психологической защиты ребенка и его социализации. Этот страх, складирующийся в бессознательном и ведущий там потаенное существование, вырвавшись на волю, начинает затем мощно мотивировать жестокие и особо жестокие поступки. Следует подчеркнуть, что насильственный преступник уничтожает не только других, но и сам в результате собственного поведения очень часто становится объектом агрессии. Не реже наступает и социальное разрушение человека, т. е. потеря им в результате совершения преступлений многих прав и привилегий, социальных статусов и ролей, снижение и оскудение личности, падение на самые низшие ступени общественной лестницы.

Я хочу тем самым сказать, что очень давнее прошлое вполне способно, вернувшись, разрушить своего носителя, его социальный карточный домик, лишив всего того, чего он смог достичь, даже здоровья, чести, самой жизни, разрушив до конца его же представление о самом себе. Как и в обществе, уничтожается тот порядок, который был у данного человека и вокруг него.

Коллективное бессознательное не только обеспечивает тенденцию к тождественности и преемственность жизни, но и порождает возврат к древности, который очень часто крайне нежелателен, но, по-видимому, неизбежен. Возврат к кровавым деспотиям, например, приводится в действие силами, не подвластными обществу, во всяком случае вся история свидетельствует именно об этом. Само понятие древности, разумеется, относительно, и наш сегодняшний век через какое-то время тоже может называться древностью, а это потом заставит классифицировать явления, охватываемые приведенным понятием.

Следует сделать общий вывод, что как индивидуальное бессознательное включает в себя невспоминаемый личный опыт, инстинкты и автоматизмы, так и коллективное бессознательное ассоциирует в себе опыт, восходящий к заре человеческого существования. Учет этого опыта для объяснения, например, тоталитаризма в Новейшей истории особенно важен, и мы обязаны помнить, что человек появился и начал развиваться во враждебных условиях, когда необходимо было максимально сконцентрироваться, чтобы выжить. На протяжении всей своей истории, образно говоря, с самых первых дней, он постоянно защищался — от других людей и их групп, от своего государства и от общества, иногда даже от своего рода или племени, его традиций и обычаев, от враждебных народов и стран, от чуждых идеологий и установок, от зверей и разрушительных явлений природы, от собственной природы и заключенных в себе же темных сил, от многочисленных и опасных болезней. Могут возразить, что, раз так было, значит, все оно необходимо, например, для того, чтобы, как это парадоксально ни звучит, человечество выжило. Подобное возражение неоспоримо в силу его аксиоматичности, но, с другой стороны, совершенно ясно, что человек всегда держал и держит круговую оборону. А это не может не сказаться в его коллективной памяти, в его идеологии и психологии.

Известно, что в истории человечества не существовало ни одного более или менее значительного по времени периода, когда не было бы войн и в связи с этим массовых убийств, насилий, грабежей, поджогов, угонов людей в неволю, разрушений материальных и духовных ценностей и т. д. В результате конфликтов исчезли целые народы, а другим был нанесен огромный, часто невосполнимый ущерб. На самом низшем, межличностном и межгрупповом уровнях насилие не прекращалось никогда, и в нынешнем, XXI в. люди уничтожают друг друга с такой же неистовостью, как в XXI в. до нашей эры. Поэтому я полагаю, что на протяжении столетий человечество накопило неисчерпаемый потенциал к разрушению, всегдашнюю готовность к ненависти, а агрессия уже давно стала одной из ведущих потребностей всего людского рода и способов разрешения противоречий.

Можно, по-видимому, утверждать, что всемирная история — это история войн и насилий. Разумеется, столь же весомые основания имеются для оценки ее как непрерываемой цепи созидания и творчества, любви и взаимопонимания. То и другое несомненно отложилось в коллективном (историческом) бессознательном, но первое — в тени, как все то, чего стыдятся и что по этой причине лучше прятать от солнечного света. Однако понять движущие механизмы общества невозможно, если не принимать во внимание то, что долгое время скрыто в темноте и вдруг мощно, уничтожая все на своем пути, вырывается вовне. Это зов древнего человека.