Мессии, лжемессии и толпа

В отличие от других видов деспотий современный тоталитаризм не есть просто власть кровавой верхушки над задавленным народом. Напротив, одна из особенностей коммуно-фашизма состоит в том, что он овладевает массами, формирует ее стремления и желания, ее мировоззрение и психологию, а затем умело использует это. Массы уже готовы к такому повороту событий, к такой своей роли. Поэтому они, как правило, поддерживают режим, они искренне убеждены в том, что все делается во благо народа, они восторженно приветствуют каждый такой шаг властей и в истерике рукоплещут своим идолам.

Ни в коем случае не следует преуменьшать тираническую силу и опасность массы, толпы[88], пораженной красно-коричневой эпидемией. Во-первых, народная масса подавляет и преследует личность в первую очередь свободную и творческую. Этим наносится мощный удар культуре, обществу угрожает откат далеко назад, к тем временам, когда личность должным образом еще не выделилась из племени или рода. Таким путем масса обеспечивает возврат к примитиву. Во-вторых, зараженная тоталитаризмом толпа, прежде всего ее нижние люмпенизированные слои, стремится избавиться от традиций, освободить свои низменные инстинкты и свою животную природу и тем самым сбросить многие нравственные путы. Толпа требует простых и простейших решений, и это рабское восстание примитивизма. В-третьих, масса, да еще на подъеме, опьяненная посулами и обещаниями, жаждет вождя и обретает его. Вождь, в свою очередь, извлекает из этого максимум выгоды для себя, в частности для расправы со своими политическими противниками. В-четвертых, зная вожделения толпы, чутко улавливая ее психологию и настрой, верховные главари, умело манипулируя ею, становятся еще более агрессивными. Следует подчеркнуть, что преступные вожди крепко держат массу в руках, в том числе с помощью демагогического трезвона, эксплуатируя ее интеллектуальное невежество и готовность довольствоваться суррогатами культуры.

В странах деспотической диктатуры масса (толпа) иногда напоминает параноика, который видит мир таким, каким он ему нравится, вместо реального, с которым он не может примириться. При неумении отделять причины от следствий паранойяльный взгляд на мир приводит к тому, что толпа становится не только излишне доверчива, но и весьма агрессивна в целях изменения окружающего по своему усмотрению. Она предрасположена к тому, чтобы у нее был враг, внутренний или внешний, который (в ее глазах) является главным источником всех бед. Если же враг в пределах досягаемости, то его уничтожают, как это сделали с евреями в нацистской Германии.

Толпа как носитель идеологии в основном состоит из посредственностей, которые рассматривают человека сквозь призму ходячей, обывательской морали, и не способна ни к широким обобщениям, ни к анализу глубинных причин явлений, которая она же наблюдает и в которых сама участвует. Толпа консервативна, и она же верит в таинственные события и в людей, стоящих над ней.

Толпа может охотно смириться со своим низким уровнем материального обеспечения и не заметить потери свободы. Она нисколько не возражает против коллективизации всей жизни тотального контроля. Я думаю, что это отнюдь не случайно, поскольку именно такой контроль и такая всеобщая взаимозависимость повторяют тот строй и образ жизни, который был характерен для ее далеких предков из первобытно-общинного мира. К тому же подобная общность, вертикальный и горизонтальный гнет создают для толпы иллюзию безопасности, что для нее очень важно. Здесь масса психологически смыкается с вождем, который выступает главным гарантом ее безопасности. Ради последней она отказывается от цивилизации, к которой всегда подспудно испытывала отвращение, хотя иногда и пользовалась ее отдельными достижениями. Толпа может активно выступать и против демократии как необходимого атрибута современной цивилизации, если демократия не представляет необходимой защиты среди обрушившегося на нее хаоса. Страх перед ним умело использует сам тиранический режим, постоянно запугивая толпу и добиваясь тем самым ее повиновения. Режим соблазняет возможностью защиты и быстрого решения сложных насущных проблем, не сковывая свои действия партийной борьбой и другими требованиями цивилизации.

Подводя предварительные итоги, можно отметить, что диктаторы и диктатуры XX–XXI вв. в той же мере являлись творцами масс, в какой и массы — их создателями. Было встречное движение, взаимное ожидание, был союз, под которым тем не менее скрывались недоверие друг к другу и глухая вражда, причем этот нижний этаж редко им же осознавался. К тому же содержание отношений сторон было, несмотря на огромное сходство, различным — масса, наученная вековым опытом, до конца не доверяла власти, а власть всегда испытывала презрение к толпе, которое было сильным еще и потому, что вожди в своем подавляющем большинстве вышли из безвестных глубин народа. Однако в наивысшие периоды расцвета режим и толпа были гармонично слиты.