Месть

—  Тогда зачем тебе портить отношения с ней? Она ведь ценный работник, во всяком случае, ее лучше иметь в друзьях, чем во врагах.

—  Глупости, Селести! Забудь о ней и не говори больше ни слова.

Селести приподнялась и облокотилась на руку.

—  Послушай меня, Энрики. Я не шучу. Либо ты пообещаешь, ибо мы все это забываем...

Энрики ничего не хотел забывать. Забавная игра — любить Селести тайком от Анжелы —  поначалу даже забавляла его, но потом навела на различные, далеко идущие мысли. Он понял, что, добиваясь любви Селести, не заметил, как она из скромной провинциальной девушки превратилась в знающего, толкового работника. Ведь именно Селести догадалась сопоставить адреса и имена акционеров, которые не пришли на совещание. И хотя Анжела доложила Сезару, что это она обнаружила странное совпадение адресов акционеров, именно находчивость Селести выявила опасность, зависшую над их компанией: акции были скуплены одним человеком. Кто этот человек — до сих пор оставалось загадкой.

В конторе, дома у Марты, где часто бывал Гиминьи, сдружившийся со своими кузенами, Энрики и Селести держались на расстоянии друг от друга, строго соблюдая установленные Селести правила. Но вечера и ночи были наполнены страстной любовью, которой они отдавались с упоением. Порой Энрики чувствовал, что не может больше жить двойной ЖКЯВЙО, изображать равнодушие, — страсть к Селести была такой всеобъемлющей, что не было сил на притворство. Он опять и опять предлагал Селести открыться перед всеми, но она по-прежнему умоляла его молчать.

И Энрики каждый вечер изобретал новую причину, не позволявшую ему заехать к Анжеле поужинать, сходить в ресторан и на танцы. Анжела пыталась вызвать его на откровенность, но, натыкаясь на его «вечную занятость делами», злилась и все подозрительнее смотрела в сторону Селести. Как-то вечером, когда Селести и Энрики собирались ужинать, раздался звонок, и на пороге возникла Анжела. Энрики тут же нашелся, сказав, что заехал за Гиминью, но провести Анжелу было не так-то легко.

—  Будем осторожны, прошу тебя, Энрики. Дона Анжела скоро обо всем догадается. Стала интересоваться, как я провожу вечера, и я вынуждена была сказать, что у меня есть парень.

«Парень Селести» ненадолго избавил ее от придирок Анжелы, которая с удвоенной силой принялась атаковать Энрики. Но каждый ее натиск оканчивался неудачей — от любых встреч с ней за пределами конторы Энрики отказывался. И Селести, и он сам чувствовали, как терпение Анжелы лопается, она смотрела на них испытующе-подозрительно, ловя каждое их слово, сказанное друг другу, каждый жест, взгляд.

—  Дока Анжела наверняка что-то задумала, — маялась в догадках Селести, — уж слишком часто она расспрашивает меня о «парне», где я с ним бываю, как часто мы видимся.

И чутье не подвело Селести — Анжела устраивала ужин, на который приглашала Энрики и Селести с ее новым знакомым.

—  Я хочу его видеть, — приказным тоном заявила Анжела. — И отказов не принимаю!

Энрики обнял плачущую девушку.

—  Давай откроемся, это положит конец всем сложностям. Ты не должна ее бояться. Хозяин здесь я, а не она.

—  Ты ничего не знаешь, Энрики. Не знаешь, какая она, эта дона Анжела. Она страшная женщина, она ненавидит меня.

Потихоньку Энрики успокоил расстроенную девушку, но теперь ему и самому стало интересно знать, отчего Анжела так ненавидит кроткую Селести. Да и вообще, так ли хорошо он знает Анжелу, как ему всегда представлялось? Ответ он получил неожиданно скоро.

Марта сидела на диване и видела перед собой только несчастное лицо Александра.

Известие Сандры о гибели ребенка сломило его, он сидел, понуро уставившись в пол, и почти не слушал ее уговоры. Александр был безутешен.

Появился Сезар и стал горячо обсуждать совещание акционеров Торгового центра, но Марта молча поднялась и направилась к себе. Ей ничего не хотелось обсуждать с Сезаром, кроме некоторых событий из далекого прошлого. С приездом Бруну из Риу-Негру эти события превратились ив запыленных, полустершихся страниц семейной истории в острое, огненно-болезненное настоящее.

Теперь не было дня, чтобы Марта не воскрешала в памяти события двадцатилетней давности, прокручивала их в голове, пытаясь найти ответы на мучившие ее вопросы.

Возвращение Бруну из Риу-Негру стало для нее поворотным этапом. Она до мелочей помнит тот день, когда Бруну, еле стоявший на ногах от усталости, прямо с вокзала приехал к ней. Разложил на столе ксерокопии газетных вырезок, документов и начал свой долгий рассказ.

— Взрыв на шахте строительной компании Толедо был громким событием. О нем писали не только местные, но и центральные газеты, хотя жертв было немного, кажется, несколько человек. Среди них рабочий Видал. — Бруну пододвинул Марте ксерокопию с портретом отца Анжелы. — А теперь самое интересное, Марта. Ты знаешь, кому была передана на воспитание его одиннадцатилетняя дочь? Луизе! Луиза —  приемная мать Анжелы. Ты знала об этом когда-нибудь?

Это извести сразило Марту, но то, что она услышала дальше, привело ее в шок.