Месть

«Между ними есть какая-то тайна, и я должен узнать, какая именно, — сказал ом сам себе. — Эта тайна мешает нам с Селести быть вместе. Я бы давным-давно сказал всем, что мы собираемся пожениться, но Селести смертельно боится огласки. А почему, спрашивается? И какие отношения связывают ее с Анжелой? Почему Анжела чувствует себя хозяйкой?» Анжела, которая всегда была ему преданным другом, сейчас явно против него. В результате всех этих таинственных взаимоотношений Энрики оказывается в ложном положении. Из-за страхов Селести он поддерживает в Анжеле несбыточные надежды, и, в конце концов, она будет вправе назвать его предателем.

Эирики решил раз и навсегда покончить со всеми тайнами. Если ему отказываются отвечать и Селести, и Анжела, он поговорит с Дарси. Уж она-то должна знать, какие тайны кроются в доме, где она служит. Вдобавок она — подруга Селести, знает о ней больше всех и может сказать, чего бедняжка так боится.

Но разговор с Дарси не пролил долгожданного света. Дарси держалась скованно, отвечала односложно. Энрики не удалось вытянуть из нее ни единого слова. Но трудности только раззадорили его. Теперь-то он уже точно знал, что не отступит и узнает, какая преграда стоит на его пути к счастью.

А перепуганная Дарси, как только Энрики ушел, со всех ног бросилась к Селести.

— Будь готова к самому худшему, — сказала она. — Из телефонных разговоров я поняла, что тебя собираются повысить, видно, поэтому Анжеле примчалась как сумасшедшая, подхватила конверт, в котором, думает, по-прежнему лежит письмо, и помчалась с ним на фирму. Если она поймет, что письмо я уничтожила, плохо мне придется! А ко мне приходил Энрики и тоже все допытывался, что у вас с Анжелой и как ты жила да что делала... Так что имей в виду, все висит на волоске.

—  Ну что ж, беда всегда приходит неожиданно, —  печально сказала Селести. — Я-то надеялась, что устрою своего сыночка, но видно, не судьба. Думала, пройдет еще немного времени, и мое положение станет совсем прочным. Дон Сезар, и в самом деле, решил меня повысить, так что в скором времени я и сама могла бы обеспечивать моего Гиминью, но все обернулось иначе. Я не хочу, чтобы Энрики узнавал обо мне от кого-то, я скажу ему все сама, — решительно проговорила Селести.

— А потом? — грустно спросила Дарси.

—  Потом заберу Гиминью и уеду. Ты сама понимаешь, что потом никто здесь не захочет иметь со мной дела.

Дарси только вздохнула, сочувствуя подруге и отдавая должное ее мужеству.

—  Я рассчитаюсь и поеду с тобой, — сказала она, — можешь на меня положиться.

Селести крепко обняла свою верную Дарси и пошла к двери.

—  Тогда собирайся, — проговорила она, задержавшись у порога. — Я скоро вернусь.

Она вошла в офис и поняла, что успела вовремя. Сезар держал в руках пустой лист бумаги, недоуменно глядя то на него, то на конверт.

Энрики яростно набрасывался на Анжелу:

— Скажи, чем ты ее шантажировала? Немедленно скажи!

Разозленная неудачей Анжела, не понимая, куда делось письмо, уже готова была все рассказать, но стоящая у дверей Селести произнесла ясным и твердым голосом:

—  Наверное, я лучше, чем Анжела, отвечу на все вопросы.

Все трое повернули к ней головы, а Селести, медленно подходя к середине кабинета, выговорила:

— Больше не будет никаких тайн. После рождения Гиминью я работала в ночном клубе. Я была проституткой.

Эирики мгновенно вспомнил миг их знакомства. В этом ночном клубе они и познакомились. Она пришла туда позвонить, и он получил такую отповедь, что до сих пор уши у него горели. Тогда Селести работала уже на фабрике.

— Ты должна была нам все рассказать, — неуверенно произнес Сезар.

—  В качестве чего? Пикантной подробности собственной биографии? Как я могла вам рассказать об этом? При каких обстоятельствах? Когда об этом узнала Анжела, я упросила ее никому не говорить, это повредило бы мне, а главное, вашему внуку, сеньор Сезар.

Селести держалась с таким достоинством, что Энрики, хоть и был потрясен открывшейся тайной, смотрел на нее с восхищением.

— Не ломай комедию, Селести! — раздался резкий голос Анжелы. — Откуда мы знаем, что это сын Гильерми? Ты клялась, что Гильерми был твоим единственным мужчиной.

—  Первым и единственным, которого я любила. — Глухо проговорила Селести. — Больше мне сказать нечего, и я ухожу.

Она вышла так быстро, что мужчины сразу не сообразили, что им делать.

Энрики набросился на Анжелу.

— Ты шантажировала се! Ты ее шантажировала! – кричал он. — Я тебе этого не прощу!

— Я спасала тебя от двуличной девки, — отвечала Анжела. — Ты все равно не сможешь быть с ней! Ты уже не с ней, а здесь, с нами!

Энрики вспыхнул.

— Я сам поговорю с Анжелой, сынок, — проговорил Сезар.

— Я пойду, узнаю, что там Селести, — отозвался Энрики и вышел из кабинета.

Селести он догнал у выхода и потащил к себе в кабинет.

— Нам нужно поговорить, — твердил он, — нужно, очень нужно.

— Нам не о чем говорить, — упиралась, но все-таки шла Селести.

Как только закрылась дверь, Селести сказала:

— Я уезжаю, Энрики, уезжаю навсегда. Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня жалостливым взглядом и оказывал мне услугу, прощая меня.