Месть

— Я же сказал: ко мне никого не пускать! Будете лишены премии в конце месяца! — резко выкрикнул он в трубку и бросил ее.

От этого грубого начальственного окрика Мильда вся сжалась, точно кричали на нее. Раньше она этого не замечала за Кировым, а теперь «точно его подменили в Москве», пронеслось в ней.

Киров взял трубку, заговорил прежним ласковым голосом, и она понемногу успокоилась.

— О съезде ты, наверное, знаешь из газет, поэтому распространяться не буду, скажу лишь, что работы прибавилось вдвое: и Ленинград, и ЦК теперь…

Этим сообщением он сразу же успокоил ее, что никуда не уезжает, слухов о его переезде в столицу уже разнеслось немало, и Мильда, конечно, тоже волновалась. Если Киров переедет в Москву, свет в ее окошке померкнет. Надо будет настраиваться на тяжелую, нудную и тоскливую жизнь с нелюбимым мужем, который воображает себя то великим теоретиком марксизма, то будущим большим пролетарским писателем. За свои тридцать лет ее муж, Леонид Николаев — она даже не взяла его фамилию, оставив свою, Драуле, и он до сих пор ей этого простить не может, — написал две или три статейки для провинциальной лужской газетки, переделав для этой цели годовые укомовские отчеты. Он пытался продолжить «писательскую жизнь» и в Ленинграде, козыряя своей должностью инструктора в Институте истории партии, но ему вежливо дали понять, что в его услугах не нуждаются.

Теперь вечерами он читал «Капитал» Маркса, но, одолев две страницы, засыпал, рассказывая наутро, что он усвоил, но делал это весьма своеобразно: брал книгу и читал ей вслух эти же страницы, отчего ее утренняя жизнь превратилась в мучительную пытку. Мильда даже не допивала свой чай и убегала на работу, ссылаясь на то, что ее просили прийти пораньше.

— Я хотел бы видеть тебя прямо сегодня, — прошептал Киров. — Как ты?

— Хорошо, — ответила она.

— Тогда я выписываю пропуск, а машина будет тебя ждать на прежнем месте. Договорились?..

— Да…

— До встречи…

— Хорошо, — еле слышно проговорила она и положила трубку.

— Кто это? — спросила Зина.

— Из обкома, — ответила Мильда. — У них опять завал, просили подъехать два доклада помочь перепечатать.

— А мне можно? — спросила Зина. — Они хорошо платят?..

— Я спрошу, они не всех еще приглашают, это уж меня по старой памяти, — ответила она, раздумывая, что она скажет мужу. Он запретил ей брать ночную работу, вдвоем они неплохо получали, во всяком случае, им хватало, и особой нужды в подработке не было. Надо будет что-то придумать.

— А хочешь, я одну напечатаю бесплатно, пусть они посмотрят, скажешь, не успевала, подругу попросила, она тоже хорошая машинистка, вот если оказия какая, то можно и ее привлекать, — не унималась Зина.

Она была коммуновка, родители погибли в гражданскую, приехала в Ленинград из Рыбинска, сама нашла работу, добилась общежития. Энергии и пробивной силы Зине было не занимать. Однажды на танцевальном вечере она подошла к самому Чугуеву, начальнику их управления, пригласила его танцевать и не выпускала минут двадцать, о чем-то с ним весело балагуря и смеясь.

— Хороший мужик, — вернувшись к Мильде, бросила она, — приглашал на рыбалку в воскресенье. Это у них пароль такой: на рыбалку или на охоту. А там понятно для чего.

— И ты поедешь? — спросила Мильда.

— Не знаю, может быть. Мне бы комнатку сейчас, метров двадцать в коммуналке, а то надоело в общежитии. Вот тогда можно будет и мужа подыскивать. А пока, девка, гулять надо! — бросила Зина ей.

Мильда нахмурилась. Это была уже явная грубость — обратиться к ней с такими словами. Какая она ей девка?! Зина числилась ее помощницей, и служебные отношения диктовали совсем иной тон отношений.

— Извини, это я себе сказала: «пока девка, гулять надо!» — поняв перемену настроения Мильды, тотчас выкрутилась Зина, переиначив и смысл фразы. Мильда всегда поражалась этому виртуозному хамелеонству Зинаиды, по-своему оправдывая ее: станешь сиротой — ко всему приспособишься. Но свое сиротство и революционную смерть родителей Зина ловко использовала и в миг опасности выставляла их как щит. И надо сказать, щит отражал удары судьбы. Зина умела быстро прикинуться жучком, лечь на спинку и шевелить лапками: сдаюсь, сдаюсь и больше не дерусь. Вот и свою двадцатиметровку в коммуналке она все же у Чугуева выцыганила.

— Хочу на шубу себе скопить, — поделилась своей мечтой Зинаида. — Сейчас можно беличью недорого купить. А я хочу лисью, знаешь, с таким большим мехом, рыжую, у меня даже дыхание спирает, когда я воображаю, что надену ее. А через обкомовский распределитель она как беличья на базаре стоит, — бросив работу и прильнув к Мильде, зашептала Зина. — Вот почему я и хочу с завканцелярией обкома познакомиться. Да я ей бесплатно целый год готова все подряд печатать, лишь бы записочку или талон на шубу получить. Ты как с ней?

— Никак, — ответила Мильда, хотя хорошо знала заведующую канцелярией обкома. «Нет, пускать ее туда опасно», — подумала Мильда.