Месть Альбиона

— Это Калюжный, Пётр Александрович, — с трудом произнёс Сергей, опираясь на руку генерала.

— Что? Тот самый?!

Один из матросов перевернул Калюжного. Зрелище было ужасное. Окровавленное лицо, облепленное взрывчаткой, напоминало маску прокажённого. Глаза были закрыты, распухшие фиолетовые губы потрескались. Дышал слабо и редко, с хрипом.

— Этого в лазарет, — распорядился Черевин. Посмотрел на распростёртого Антонова, из глазницы которого торчали ножницы. Мучительно сморщился. — Матроса тоже. Может, ещё не поздно… — Перевёл взгляд на Сергея. Каким-то отцовским движением, словно жалеючи, пригладил растрёпанные пшеничные волосы. — Тебе и самому впору докторов навестить. Я отведу, а ты по дороге всё расскажешь. Ну и потом тоже.

Матросы кинулись за носилками.

Сергей хотел было спросить, как Черевин сумел его найти, — на большом корабле-то… Но, опустив глаза, увидел собственные ботинки, на которых ещё остывала кровь убитого в рубке матроса. Представил, сколько багрово-красных следов оставил на яхте. Тяжело вздохнул.

Глава двадцать вторая

Спустя две недели после событий на «Державе» Сергей сидел в рабочем кабинете у себя дома, курил и листал какую-то книгу. Время от времени делал глоток коньяку из рюмки, стоявшей под рукой, закусывая нарезанными дольками лимона. Наступил вечер, и скучно было невмочь. А если говорить откровенно, то просто тоскливо. Синяки, ссадины и ушибы, полученные в схватке с Калюжным, уже зажили, так что физически он чувствовал себя хорошо. Только вот на душе было неспокойно.

А почему, спрашивается? Без всякого пафоса можно считать себя героем, спасшим от гибели судно и, главное, императора (второй раз, между прочим). Покушение сорвано, враг разбит, «гром победы, раздавайся»… Ставим точку и живём дальше, так? Так. А на душе всё равно неспокойно, — словно осталась в истории с английским посольством какая-то грустная недосказанность. Может быть, из-за Элен и её незаконченного портрета? Как она тогда сказала: «Мы больше никогда не увидимся, я знаю». Странно получается, — живут в одном городе, а не дойти, не встретиться. Слишком многое отныне легло между художником Белозёровым и дочерью посла Её Величества королевы Великобритании… А, может, это и хорошо? Не надо им видеться, ни к чему это. Хотя до конца жизни будет вспоминать, жалеть будет, что так и не дописал портрет прелестной зеленоглазой девушки с её феминистскими причудами и надломленной судьбой…

Вздохнув, Сергей в который уже раз вернулся мыслями к событиям двухнедельной давности.

Гнев императора, получившего доклад о покушении, был неописуем. Его покойный отец как-то сквозь зубы признался, что из-за происков народовольцев живёт с ощущением загнанного зайца. Нечто в этом роде теперь испытывал и Александр. Его сильной и гордой натуре претила сама мысль, что на протяжении какого-то полугода российского самодержца пытались дважды убить. Взрыв поезда, попытка взорвать яхту… Немного остыв, Александр сказал Черевину, что с этим пора кончать. Любые террористические поползновения необходимо раздавить безжалостно. И если гнездом террора стало британское посольство, то тем хуже для посольства. Эти слова император сопроводил ледяной улыбкой, от которой делалось не по себе. Улыбка сия означала, что карт-бланш на самые жёсткие меры в отношении зарвавшихся англичан получен. Черевин только поклонился, — всё понял.

Разумеется, после трагических происшествий стало уже не до рыбалки. По распоряжению Александра «Держава» повернула обратно, в Кронштадт. Официальная версия объясняла решение императора срочными государственными делами. Но легко сказать! Отголосок кровавых событий на судне всколыхнул маленькое избранное общество, сопровождавшее Александра. Кто-то что-то слышал или видел, кто-то с кем-то поделился увиденным или услышанным, — дело обычное. И хотя матросы за пару часов убрали все следы разыгравшейся драмы, можно было не сомневаться, что через два-три дня столицу захлестнёт волна слухов. Ненужных и, увы, неизбежных. Командир судна Лисовский собрал офицеров и неофициально, без разъяснения деталей, потребовал молчать о происшедшем, взяв при этом с каждого честное слово. Такое же обещание с матросов взяли офицеры, — каждый со своих. С придворными и чиновниками тактично говорили великий князь Алексей Александрович и Черевин. Но, разумеется, эти прививки от слухов никаких гарантий не давали.

Специалисты-химики изучили вещество, посредством которого «Держава» чуть не взлетела на воздух. Предварительный вывод был такой: взрывчатка огромной силы и нового, не известного в России типа. Из чего следовало, что есть смысл исследовать основательно и, может быть, взять на вооружение. С англичан хоть шерсти клок.