Месть базилевса

С высоты стены, окружавшей Влахернский дворец базилевсов Ромеи, было далеко видно. Дворец без того на возвышенности, а стена вокруг – впору хорошей крепости. Крепость в крепости. Константинополь отгородился от мира неприступной стеной, а дворец базилевсов отгородился от собственной столицы.

Жизнь в городе ожила быстро на удивление, видел сверху Любеня. Уже стало людно на улицах. Открываются лавки, снуют среди толпы водоносы и торговцы-разносчики с огромными коробами, бесконечной чередой подходят к крепостным стенам обозы. И в гавани оживленно, суетятся вокруг больших и малых кораблей грузчики и команды. Крик и шум, наверное, стоят, хотя сюда не доносятся…

Черные драккары воинов моря тоже в гавани, все двенадцать наполовину вытянуты на берег. Вокруг них пусто, константинопольцы не рискуют приближаться к кораблям северян и на полет стрелы.

О чем он думал? Сам, пожалуй, не взялся бы ответить точно.

Воины дружины считали, что Сьевнар Складный, который искал свою женщину, и нашел ее, и потерял в тот же момент, как нашел, пребывает в горе. Даже Гуннар Косильщик, знавший его как никто, хмурился и кивал сочувственно.

Горе воина, потерявшего свою женщину, – это понятно. Мужчина умирает в бою – честь и слава, прекрасная дева, павшая от предательского удара, – совсем другое… Горе скальда, на глазах которого убили его любовь, – это тоже понятно. Песня тоски и отчаянья – чем еще может ответить скальд на насмешку судьбы? Пусть зреет в нем эта песня, пусть прорвется как нарыв с болью и выйдет из сердца. Тогда, может, и полегчает. Не надо мешать.

Красивая, в общем, история получилась. Из тех историй, что остаются в веках, до бессонницы тревожа сердца следующих и следующих поколений. Известно, улыбка прекрасной Сьевн, богини любви Асгарда, может подарить человеку больше счастья, чем все сокровища мира. Но и горе дарит такое, что ни с чем не сравнимо…

Примерно так рассуждают его братья по оружию, понимал Любеня. Об этом, наверное, говорят, когда он не слышит.

Но так ли это?

Горя не было. И любви не было. В том-то и дело, что ее не было, об этом он как раз и думал. А что было?

Полич Любеня дал клятву богам отыскать похищенную деву Алексу из рода оличей. Спасти из плена. Что ж, нашел…

Спасти?

От чего? От новой судьбы? Новой веры? От нового мужа, которого она полюбила? От себя самой, получается?

Что ж, почти спас, усмехался он про себя. Ну и боги посмеялись немного, им, бессмертным, скучновато бывает в бесконечном однообразии людских желаний. Не без того… Он, Любеня, изрядно их насмешил, решив, что нашел вторую Сангриль, лучше первой. Потому что не бывает первой, второй, понимал он теперь. Бывает единственная.

«Прошлое хорошо тем, что прошло!»

Братья думают – он плачет в глубине сердца. А он смеется неслышным внутренним смехом над всей этой чередой нелепиц. Над тем, как быстро и как бесследно прогорели его желания!

* * *

Услышав шаги за спиной, Любеня улыбнулся, не оборачиваясь. Шаги легкие, быстрые. Он сразу почувствовал, чьи.

Зара. Заринка. О ней он тоже думал…

Он обернулся.

– Решила тебя найти, – сказала Зара.

Любеня кивнул.

– Хотела поговорить с тобой… – она замолчала. Прикусывала губу, теребила рукоять дареного Хальфуром кинжала на поясе, прятала глаза под ресницами.

Он терпеливо ждал. Любовался втайне ее лицом. На южном солнце девушка загорела так, что и румянца не видно. А волосы высветлились, даже побелели будто. Тонкие пряди просвечивает солнце, и они как будто поблескивают. Так и хочется коснуться рукой, почувствовать их невесомую шелковистость…

– Что дальше, Любеня? – вдруг спросила она.

– Дальше? А что дальше… Дружина Миствельда ударила по рукам с базилевсом, что будет служить ему от весны до весны. Потом братья уйдут обратно на север, на остров Миствельд. С ними можно вернуться, дружина на обратном пути будет проходить мимо наших земель.

– А я?

– Ты тоже. Куда ж тебя денешь?.. Или так воевать понравилось, что о доме забыла? – поддразнил он.

– Я не про то. – Заринка досадливо мотнула головой. – Я про нас с тобой!

– Так и я про нас…

– А я про нас – по-другому! – упрямо заявила девушка. – Послушай меня, что скажу… – Она запнулась, смешалась, потом снова вскинула на него глаза. Ресницы – как ее любимые стрелы… Помолчала и продолжила с видимым усилием: – Вот что скажу… Алексы твоей больше нет, Любеня… Хочешь ты или нет, но нет ее.

– Да, я не успел, – бросил он.

– Не ты, нет… При чем тут ты? Так боги решили, значит, такую судьбу спряла ей богиня Мокошь… Короткую судьбу, необычную. А ты ни при чем, не надо себя винить…

Любеня хотел возразить, что не в этом дело, но Зара остановила его быстрым движением руки:

– Погоди, не перебивай! Не надо, мне без того трудно… Вот что хочу сказать… Ее нет, но я-то есть. Я здесь, рядом… Будь со мной, а? По-настоящему! Как мужчина бывает с женщиной. Ты же знаешь, как это бывает, тебе лучше знать… Не перебивай! Я все равно скажу – хочешь, не хочешь… Возьми меня, может, тебе будет легче. Ты не думай, у меня никого еще не было, вы же, мужчины, любите, когда у девушки никого еще не было…