Читаем Месть – блюдо горячее полностью

Месть – блюдо горячее

Дважды за это время Павел встречался с полковником Артамоновым и один раз – с Проданом. Он сообщал им о своих выводах. Военный агент записывал и потом, видимо, вставлял полученные сведения в донесения, выдавая за свои мысли. Игорь Алексеевич ничего не записывал, но одобрял новые взгляды штабс-капитана. А тот действительно решил: ничего не попишешь, будем драться. Тогда хоть по-умному, не как в другие кампании. Нужны союзники, а сербы храбры и знают, чего хотят. Раздражают их ирредентизм[57] и замах на Великую Сербию? Но они не просто зовут на помощь сильного покровителя, чтобы отсидеться за его спиной. А готовы стоять рядом с ним сколько нужно. Указывать им меру дозволенного с точки зрения старшего брата – нельзя. Так уже сделали с Болгарией и в результате потеряли ее для русского влияния.

Пора было собираться домой. Павлука стал прощаться с гостеприимными сербами, как вдруг случилось опасное происшествие.

Разведчика вызвал Артамонов и попросил сопроводить его гайдука[58] Неделько вечером на окраину Белграда. Тот должен был отнести информатору военного агента некоторую сумму денег. Размер дачи полковник не назвал, но дал понять, что он невелик.

– Оружия ведь при вас нет?

– Какое оружие, если я ехал сюда через три границы?

– Понятно. Возьмите вот это.

Полковник вручил штабс-капитану стальную трость.

– Внутри она залита свинцом, может пригодиться.

– Хорошая вещь, меня в свое время научил пользоваться ею дядя Витя Таубе, – обрадовался маршрутник.

– Барон Таубе, Виктор Рейнгольдович? – уточнил полковник.

– Да, он старый друг моего отца и бывалый человек.

Артамонов пренебрежительно сказал:

– Это же закостенелый мамонт из прежних веков. Хорошо, что он сейчас не у дел.

Разведчик промолчал насчет барона и спросил о другом, взвешивая трость в руке:

– Вы чего-то опасаетесь, Виктор Алексеевич?

Военный агент долго молча протирал очки. Слишком долго. Потом ответил:

– Нет, просто ночь, окраина, а человек деньги несет… Уж будьте добры, составьте ему боевое охранение.

И они с сербом отправились в командировку.

Агояти[59] довез их лишь до сберегательной кассы на Герцеговинской улице, дальше пришлось шлепать пешком. Тут русский увидел изнанку Белграда. Центр его весь был залит электричеством. А на окраине не оказалось даже керосиновых фонарей. И швабы с того берега Савы сюда не светили… Чем дальше парочка удалялась от главных улиц, тем гуще становилась темнота. Неужели нельзя было вызвать информатора днем в какую-нибудь кафану и там вручить мешочек с деньгами? Глупое приключение начало сильно раздражать штабс-капитана.

Улочка вела вниз к реке. Вскоре пропали звуки большого города, а вместо ровно посаженных платанов появились заросли кустарника. Вдруг с австрийского берега донеслись звуки выстрелов.

– Неделько, кто там стреляет?

Серб ответил со злостью в голосе:

– Их пограничники палят в наших рыбаков. Развлекаются, свуши[60]…

Они прошли еще метров сто, и разведчик понял, что за ними кто-то крадется.

– Стой! – приказал он Неделько. – Слышишь?

Гайдук начал дрожать всем телом:

– Господин, пойдем обратно…

Русский с сербом прислушались. Было тихо, но тишина казалась зловещей. Надо было в самом деле убираться отсюда, но как? Ведь наверху их, похоже, уже ждали. Хорошо хоть, из-за облака высунулась луна и сделалось чуть-чуть светлее.

Лыков-Нефедьев взял гайдука за плечо, а второй рукой ухватил покрепче набалдашник трости. И повел парня назад. Едва он успел сделать несколько шагов, как на него напали. Человек в черном, невидимый на фоне кустов, бросился на офицера и нанес ему удар кинжалом в живот. Однако Павел был наготове. Он успел отшатнуться, но не назад, а вбок. И крутанул свою убийственную трость, как учил его в свое время барон Таубе. Конец палки описал дугу и ударил нападавшего в темя. Тот сразу рухнул.

В ту же секунду на Павла налетели сзади. В тусклом свете луны блеснул клинок. Павел шагнул вперед и мгновенно переместился вправо, изобразив шахматный ход конем. Противник оказался рядом, сбитый с толку, и удобно зашел под левую руку. Раз!

Русский замер, держа наготове трость, как сарацин меч. Прислушался – тихо. Ощущения изменились: острое чувство опасности исчезло. Неужели их было всего двое?

Быстро осмотрев лежащие тела, Павел добавил каждому по увесистому удару в голову кулаком. Потом обыскал их, забрав у одного кастет, а у другого – удавку. Подобрал кинжалы, вручил их Неделько и приказал:

– Айда наверх.

Сам пристроил обоих противников под мышки и попер их на себе в гору.

Через полчаса штабс-капитан разговаривал с начальником сыскной полиции Белграда Стоиловым, знавшим русский язык. Тот спросил:

– Как вы оказались в той дыре?

– Хотел прогуляться вдоль Савы.

– Но почему вы не спустились хотя бы по Карагеоргиевской улице? Она удобная и хорошо освещена.

– Не люблю толкотню.

Сыщик не унимался:

– А гайдук вам для чего понадобился?

– Провожал вниз, показывал дорогу.

– Камердинер русского военного агента показывал вам дорогу?

– А что тут такого? Я русский офицер.