Месть фермера

— Ну что, договорились? — спросил Финли.

— Деньги разделим пополам, — предложил Пасьянс.

— Нет, — покачал головой адвокат. — Мне деньги, а тебе — забава.

— Ладно, — кивнул бандит. — Конечно, сейчас я на мели, но думаю, дело того стоит.

— Тогда по рукам? — Адвокат протянул левую руку.

— Ну уж нет! — усмехнулся Пасьянс. — Я пожму правую, даже если это только обрубок!

Глава 26

Стоя на краю леса, Сэксон смотрел вниз на Блувотер. Этот городишко был центром его существования, а теперь он, Джон, стал так же важен для его обитателей, как они для него. Он вспомнил те времена, когда был всего лишь мелким ранчеро из пригорода и наведывался сюда только за покупками, да дважды в год пригонял несколько голов скота. Тогда он превращал коров в деньги, а деньги снова в коров, которые, благодаря его трудам и заботам, набирали силы и вес. При этом движение вперед к успеху было медленным, как у улитки. Неудивительно, что плоды его усилий за долгие годы уничтожили одним махом! Но теперь он был нужен городу — там его ждали с распростертыми объятиями.

Конечно, посещение его было сопряжено с опасностью. Появляясь там, Сэксон, таким образом, можно считать каждый раз показывался на глаза Пасьянсу. Тем не менее он чувствовал непреодолимое желание отправиться туда снова.

— Я еду в Блувотер, — заявил Джон.

Стоящий позади босса Артур Уильям Крестон мрачно заметил:

— Рыбы часто всплывают наверх, к солнышку, — тут-то зимородок их и хватает. — И добавил, указав на город: — Даже если вы не увидите Пасьянса, он-то вас уж точно углядит!

— Некоторые говорят, будто он проводит большую часть времени неподалеку от Блувотера, — сообщил Сэксон. — Но это выглядит маловероятным.

— Нам с вами не понять поступков этого парня, — вздохнул Крестон. — Вы бы хоть денек переждали. Неужели вам мало ночных неприятностей?

— Мне нужно повидать кое-кого, — объяснил Джон. Он подумал о Мэри Уилсон, и его сердце забилось сильнее. — Так что я должен ехать немедленно.

Садясь на лошадь, Сэксон краем уха слышал бормотание негра:

— Черные, желтые или белые девушки — от них все равно одни и те же беды.

Джон поехал вниз по склону, солнце поблескивало на горделивой шее его мустанга. «Недурной подарок от Пасьянса!» — подумал он. Возможно, из знакомства с бандитом ему удастся извлечь и другие выгоды — или же, что более вероятно, пулю в голову.

Вместо того чтобы направиться к Уилсонам кратчайшим путем — позади домов, — Сэксон поехал по длинной, извилистой главной улице. Он не пускал лошадь галопом, а двигался неторопливой рысцой, глядя перед собой, но при этом подмечая все, что происходит справа и слева. В любой момент на него могло нацелиться ружейное дуло. К счастью, такого не случилось, но произошло другое.

Сначала послышался возбужденный гул голосов, затем из домов навстречу Джону высыпала дюжина мальчишек. Двери и окна начали со стуком открываться, а в дверных проемах появлялись женщины, которые ему улыбались, кричали и махали руками. Высыпали на улицу и мужчины, приветственно взмахивая шляпами. Сэксон понимал причину их радости. Оттого, что один честный человек смог одержать верх над негодяем вроде Пасьянса, другие честные люди тоже чувствовали себя сильнее и увереннее. Это лишало порок и преступление их опасного ореола, делая пчелу столь же грозной, как оса.

Сэксон знал, что творится в умах жителей Блувотера, но спрашивал себя, является ли он сам все еще порядочным человеком? Может ли считаться таковым предводитель Бутса, Каллена и им подобных личностей? Джон постарался выбросить из головы эти сомнения и стал махать в ответ тем, кто его приветствовал. Хотя среди них были многие, кто смеялся над ним, когда Боб Уизерелл заставил его плясать и убегать на той же главной улице, он не питал к ним злобы. Возможно, тогда они потешались над приличным парнем, а теперь аплодируют негодяю. Когда человек отказывается от всего, чтобы превратиться в разящий клинок, его металл годится лишь на то, чтобы причинять вред другим.

Возбуждение росло с каждой минутой. Мужчины, женщины и дети громко кричали: «Сэксон! Сэксон! Сэксон!» Со стороны могло показаться, что они его любят, хотя в действительности люди радовались тому, что он, по их мнению, совершил.

«Будь я честным, — подумал Джон, — я бы объяснил им всю правду. Но могу ли считать себя таким?»

Что-то стиснуло его горло, мешая думать и не позволяя говорить.

Элизабет Уилсон выглянула из окна, чтобы узнать причину шума. Ее дочь стояла позади в белом фартуке и с кухонным полотенцем в руке. Они увидели, как из-за дальнего угла выехал Сэксон. Его великолепный мустанг лоснился на утреннем солнце. Повернувшись в седле, он помахал кому-то шляпой, и на его голове блеснула свежая повязка, которая в глазах Мэри Уилсон сверкала ярче короны из серебра или золота. Рядом с ним бежала стая ребятишек. Некоторые цеплялись за его стремена; другие толпились впереди лошади, которая, казалось, вот-вот собьет их с ног. Дети смеялись и подпрыгивали, выкрикивая имя своего героя.

— О, мама, посмотри на него! — воскликнула Мэри.