Месть ястреба

– Скорее спасение от пустынных кракенов. Уверен, ты способна очаровать любого, а вот мне не помешает запасной вариант.

– Боишься, что не справишься?

Мираж изогнула бровь, намекая точно не на монстров. Хаким вернул улыбку и тут же чертыхнулся, когда поскользнулся на пролитом масле и чуть не влетел носом в столб. Пушистые снежинки вспорхнули с земли и окутали их вихрем.

– Святые персики богини! Что здесь произошло?!

– Персики?! – усмехнулась Мираж.

– Вот именно! Никакого уважения! – воскликнул мерийец.

Он открыл дверь, скрываясь в тени, и позвал внутрь дома-кувшина.

– Ему можно доверять? – спросила Мираж, хватаясь за клинки.

– Я осквернил их святую богиню и смотри! О, чудо! Все еще живой!

– Только потому, что поставляешь камни душ. Кстати, давно тебя не видел, – буркнул мерийец.

Хаким закрыл за девушкой дверь, предусмотрительно оглядевшись вокруг. Облава им была не нужна, когда скрываешься в кувшине. Внутри дома все состояло из камня. Кровать и высокие шкафы, демонстрирующие осколки оружия. Будто напоминание что произойдет, если сделать неверно. Или для того, чтобы не забывать метод проб и ошибок длиною в путь к великому совершенству. Черт разбери, что в головах у этих мерийцев. В каменной вазе на каменном столе красовались цветы, чьи лепестки создали из алмазов, а листья – из изумрудов. В камине пылал синий огонь. Окон не было. Жилище больше напоминало собой пещеру отшельника в горах, чем последователя богини.

– А где вы опорожняетесь? – неожиданно спросила Мираж. Мужчины посмотрели на нее. – Я просто так спросила.

Девушка залилась румянцем и отвела взгляд.

– Она еще кто? – напрягся мерийец.

– Мираж – Доугхлас. Доугхлас – Мираж. А теперь вернемся к делу…

– Где камни души?

Хаким потер нос, собираясь соврать, но взгляд скользнул по холму, скрытому под тканью. Груда неизвестного возвышалась на полу возле изголовья кровати.

– Это то, что я просил?

Не успел мерийец ответить, как оружие зазвенело под тканью и вывалилось на стол, радуя своим обширным разнообразием.

– Я получил твою записку, – ответил Доугхлас, подойдя ближе. – Это все, что удалось раздобыть. Где камни?!

Мерийец снял с пояса топор. Мираж высвободила хлыст. Хаким сделал вид, что не замечает напряжения в воздухе и с восторгом рассматривал точные грани лезвий и удобные рукояти. Перцовые бомбы и стальные крюки. Дротики и стрелы.

– Но ведь здесь только барахло, – наконец, заговорил Хаким.

Да, он врал, пытаясь скрыть восторг, а все потому, что хорошо знал мерийца. Они не любят делиться сокровищами, даже за камни души.

– Где они?! – воскликнул Доугхлас.

Мираж насупилась как кошка. Не хватало только хвоста и усов.

– Получишь, когда дашь мне то, что я хочу, – сказал Хаким без тени страха.

Мерийец прорычал себе под нос лестные слова и окинул девушку почти влюбленным взглядом.

– Хороша чертовка. Скажи ей спасибо, что принято решение тебя не четвертовать. Камни ведь не тяжело забрать.

– А тем более устоять перед их силой.

Хаким ухмыльнулся. Губы Доугхласа напротив сжались и почти скрылись в синей бороде, которую украшали железные бусины. Мерийец кивнул на каменные стулья.

– Ждите здесь.

– Будто у тебя не пещера, а дворец. Доставай уже.

Хаким терял терпение, а Мираж заинтересовалась камнями.

– Зачем они ему?

– Черт, девочка, из какой задницы ты вылезла?! – Мираж пригрозила кнутом. – Хорошо—хорошо. Объясню на пальцах. У мудрецов – специи, у торгашей – табак, у ассасинов – пытки, а у мерийцев – камни.

– Они что…? Расслабляются от них?

– Вроде того. А еще засовывают их себе… Ну, знаешь…

– Вранье! – вмешался мерийец, пока Мираж не оставила на полу свой завтрак. – Едим мы их. Едим! А опорожняемся раз в полгода, если уже вам так интересно. Вот меч, который вообще-то хотелось оставить себе.

– Он послужит благой цели, друг, – ответил Хаким и потерял дыхание.

Доугхлас положил на стол произведение искусства, похожее на коготь зверя. Жесткие линии переходили в мягкие изгибы, словно тигр перед броском. От одного вида перехватывало дух. Хаким и забыл, что предстоит еще сделать. Он оказался загипнотизирован изогнутым лезвием и рукоятью из слоновой кости с выжженными на ней мерийскими символами.

– Что здесь написано? – спросила Мираж.

– «Едины мы и единожды будем подле ног богини целовать песок».

– Фу, какая мерзость.

– А ты меня еще за персики ругала. Мерийцы ведь самые большие собственники. Причем все на одну.

Хаким подпер бока руками.

– Засунь свои пошлые мысли обратно в то место, чем думаешь, и давай камни.

Доугхлас вытянул руку, пока второй крепко сжимал топор.

– Надпись ужасна. Ты ведь понимаешь, что клиент не доволен?

– Я тебе сейчас башку снесу! Недоволен он! Знаешь, как сложно вынести их было из кузницы?!

Мерийец замахнулся, но его остановила Мираж. Ее клинок оказался приставленным к горлу в мгновении ока. Доугхлас хотел фыркнуть, но выпустил из груди лишь вздох. Чешуйчатую кожу действительно не мог очернить металл, но только не тот, который хранил печать Аль-Кара.

– Голубая сталь встречается редко на просторах Башшира. Не подскажешь, где взяла?