Месть Империи 4. Бремя Власти

— Чего пялишься! Дыру протрешь!

Вспылив, Ильсана резко отвернулась, взмахнув гривой иссиня-черных волос. Она беспричинно злилась на себя, злилась на этого дикого варвара, отказываясь принять единственно-верное объяснение своего дурного настроения — это дикарь ей нравился. Нравился своей несгибаемой уверенностью в себе, своей невероятной силой и какой-то непостижимой грацией огромного и очень опасного зверя.

Девушка не утерпела и бросила взгляд на своего спутника. Он ничем не походил на героев ее снов. Длинные рыжие волосы висели давно немытыми засаленными космами. Осунувшееся широкоскулое лицо, дурацкий плебейский нос и яркие голубые глаза чуть прикрытые обгорелыми на костре ресницами. Она фыркнула и отвернулась. Этот человек совсем не походил на легендарных черноволосых красавцев с орлиным профилем и пронзительным взглядом, но дикая пугающая странность как раз и заключалась в этом кошмаре. Все то, что еще совсем недавно казалось ей полным уродством, теперь вызывало совсем другие ощущения. Теперь ей казалось это неважным и, глядя на этого огромного мужчину, она скорее вспоминала тот момент, когда он закрыл ее от готовящейся к прыжку львицы, и как хищный зверь уступил его непререкаемой уверенности в своем превосходстве. Ей очень хотелось по-прежнему считать его врагом, от всей души ненавидеть, но ничего не получалось, и это бесило девушку, заставляя изводить своего то ли тюремщика, то ли спасителя злым сарказмом и заносчивостью. Вот и сейчас, она не утерпела и, вздернув подбородок, процедила:

— Если бы кое-кто не был бы таким темным дикарем и хоть немного разбирался в тактике, то он не задавал бы глупых вопросов. Ведь даже ребенку ясно, что по Восточной Фесалии прошла передовая конница Ибера, оторвавшаяся от основного войска. — Тут девушка бросила надменный взгляд на слегка оторопевшего Ранди. — Старик в деревне что сказал — всадники султана не останавливались, а лишь похватали по ходу что глянется. А раз они не занялись грабежом, а промчались как саранча, то значит цель их совсем не Фесалия, а нечто совсем иное.

С тех пор, как он взвалил на себя этот тяжкий крест, Дикий Кот дал себе клятву не принимать близко к сердцу обидные слова принцессы, мол кровь, плен, неизвестность, от такого у кого хочешь башку сорвет, но сейчас она достала его конкретно. Сжимая зубы и глядя в раскосые девичьи глаза, он мысленно выругался и подумал: — «Быстрей бы уж Саргоса! С радостью сдам ее первому же попавшемуся магистрату и забуду как кошмарный сон! Прав был Лава — я идиот!» — Вслух же он ничего не сказал, а только бешено зыркнул в ее сторону и, ткнув пятками, бросил коня в галоп. — «Дожил, уже баба учит меня воевать!»

К вечеру Ранди решил, что таиться в такой ситуации лишь бессмысленная потеря времени, и они, выйдя на большую дорогу, смешались с общим потоком беженцев. До самого заката ехали молча, и даже на привале у горящего костра Ранди просто протянул принцессе миску с кашей и, быстро опустошив свою, завалился спать.

К полудню следующего дня на горизонте отраженными лучами засверкали шпили церквей Огнерожденного, и показались высокие башни Саргосы. Беженцы вокруг заметно повеселели и прибавили шагу. К скрипу телег и мычанию скота добавился радостный человеческий гомон.

Поглядывая вокруг, Ранди отметил, что на первый взгляд, здесь, в предместьях города, иберийцев не было. Деревни и недавно засеянные поля стояли нетронутыми, за заборами богатых вилл вовсю цвели сады, и тем не менее, чувствовалось, что город готовится к обороне. На тракте замелькали имперские конные разъезды, в серой колонне беженцев начали появляться шикарные кареты бегущих от войны богатеев, а на каждом перекрестке в общий поток вливалось все больше груженных хлебом телег.

'Власти Саргосы торопятся запастись продовольствием. Разумно! — Подумал Дикий Кот, и тут же опустил голову, стараясь не встретиться взглядом с проезжающими мимо всадниками. Объяснять раньше времени кто они такие не хотелось.

Командир десятка конной разведки задержал свой взгляд на мощной фигуре Ранди, но ничего не сказал, высматривая в первую очередь смуглую иберийскую внешность.

Мысленно Ранди похвалил себя за предусмотрительность — броня и оружие вместе с одеждой принцессы покоились в мешке на спине заводной лошади. «Вооруженного бойца они бы так просто не пропустили. — Венд исподволь бросил взгляд на имперских всадников. — Сильно встревоженными не выглядят, видать, тоже до конца не понимают, что происходит».

До городских стен столицы Фесалии добрались уже ближе к вечеру. Две мощные башни, словно два исполинских стража охраняли высокие почти в два человеческих роста, кованые ворота. Эта грозная роскошь, единственное, что уцелело после умиротворения провинции Константином.

Текущая людская река вливалась в открытый зев распахнутых ворот, и стража никого не задерживала, впуская под защиту городских стен всех желающих. Солнце уже клонилось к верхушкам холмов, и поток беженцев еще больше ускорился, желая зайти в город до темноты.