Месть Империи 4. Бремя Власти

Поднявшееся над крышами домов солнце уже набрало силу, заставив вышедшего на балкон Навруса, прищуриться. Прикрыв лицо пухлой ладошкой, он окинул взглядом мощные стены цитадели и, поморщившись, развернулся обратно. К этому времени у него уже не осталось сомнений, этот рубеж с ходу не преодолеть, и надо думать, что сказать Иоанну.

Думать Фесалиец предпочитал в комфорте, поэтому с наслаждением плюхнулся на мягкий диван и вытянул ноги. Прикрыв глаза, он попытался сосредоточиться, но кроме мыслей о том, что дом, который он выбрал для своей ставки, действительно, замечательный, ничего путного не приходило.

Это был дом главы городского совета Сола Абани, самый большой и самый богатый из всех выходящих на центральную площадь Ура. Еще совсем недавно у Навруса даже мыслей не возникло бы сделать нечто подобное. Самое лучшее — императору, таков был закон Константина, и даже сомнение каралось как измена.

«Но ведь Константин мертв, — решил большой любитель роскоши и неги, Наврус, — а Иоанну все это ни к чему. Он привык к суровым условиям севера и все такое. Ему вполне подойдет любой другой дом, а мне нужны соответствующие условия для вдохновения».

Вошедший старый слуга, Никос Бенарий, словно услышал мысли своего хозяина и не преминул сообщить все, что он об этом думает.

— Говорят, когда боги хотят наказать человека, они лишают его разума. За что, о Огнерожденный! Ведь только-только из одной ямы выбрались, а он уже роет себе другую. Ну, зачем нам такой домище, зачем? Ведь все же видят!

Приоткрыв один глаз, Наврус лениво процедил:

— Не нуди! Убирайся, и без тебя тошно!

Никос пропустил слова хозяина мимо ушей и, подойдя к окну, закрыл деревянные ставни.

— Сначала солнца напустят, а потом стонут, что жара невыносима. — Ворча, старик скосил взгляд на Навруса, а тот, не обращая внимания, вновь попытался упорядочить свои мысли. «Я всегда знал, что Зоя свихнувшаяся садистка, но чтобы пойти на такую глупость, как покушение… Хотя, что ей пенять, это у них наследственное. А я, тоже молодец! Это же надо было так лопухнуться, отпустить Иоанна одного, почти без охраны. А если бы его убили⁈ Что было бы со мной? — Он невольно вздрогнул, только подумав о такой перспективе, и еще раз уверился в правильности своего недавнего решения. — Нет, я все сделал правильно! Иоанн слишком мягок, а пока эти выродки Константиновы живы, покоя не будет».

В этот момент Навруз вспомнил, как после покушения послал легионеров за наследником и его сестрой, но тех уже не было в лагере. Кто-то предупредил, и те, побросав все, бежали. Вдогонку отрядили лучшие сотни хана Менгу, и он лично дал тому понять, что живыми беглецы здесь не нужны. Намекнув, что лучше всего, чтобы они покончили с собой, от страха или от осознания вины, не важно. Иоанн, может быть, и не поверит, но примет это как данность, потому что так будет лучше для всех. Хан обещал все исполнить, но вот прошло уже полдня, а известий все еще нет. Это нервировало Фесалийца, как и бегство Сцинариона. «Этот-то куда подался? — Задавался он вопросом. — Или тоже замешан? А может быть знал и ничего не сделал, а потом посчитал, что ему поставят это в вину? Резонно. В любом случае покоя не будет, пока не придет известие от хана».

Приоткрыв глаза, Наврус скосил взгляд на все еще ворчащего Бенария.

— Что ты там бродишь без дела⁈ — Фесалиец приподнялся и сел. — Я сказал тебе собрать легатов, ты послал гонцов?

— А чего посылать-то? — Никос старательно сделал вид, что рассматривает мраморный бюст. — Они и так все собрались. Внизу сидят, тебя ждут.

Наврус взьярился.

— Так чего же ты молчишь, Арианово ты отродье⁈

Стащив туфлю, Фесалиец запустил ее в Бенария, но тот увернулся и снаряд угодил точно в старинную статую. Мраморные осколки зазвенели, рассыпаясь по полу, а старый слуга огорченно запричитал:

— Что же ты делаешь⁈ Вах, вах! Такая дорогая вещь…

Выпустив вместе с броском накопившееся раздражение, Наврус враз успокоился.

— Хватит причитать, подай мне лучше туфлю. — Он поднялся и, оправив далматику, пригладил торчащие кудри. — Давай живее, там люди ждут!

Подняв с пола туфель, Никос не спеша прошаркал через всю комнату и надел его на вытянутую ногу хозяина.

— Сначала бросает, потом требует… — Одевая, он не переставал бурчать. — А Никос подай, Никос принеси…

Не слушая, Наврус посмотрел на себя в зеркало и, оставшись доволен, двинулся к лестнице.

* * *

Едва Наврус вошел в зал, как все легаты вскочили со своих мест и вытянулись по струнке, приветствуя стратилата армии. Тот же, восприняв всеобщее почтение как должное, прокатился колобком к столу.

— Итак, господа, — он осмотрел присутствующих, — все в сборе?

Вопрос ответа не требовал, и без того было видно, что нет Велия, но легат первого дикого легиона Гай Норий, как старший из присутствующих, все равно отрапортовал в лучших традициях Туры:

— Все легаты, за исключением Луки Велия, прибыли по вашему приказу, мой стратилат!