Месть Империи 4. Бремя Власти

Буря эмоций пронеслась в сознании Иоанна за одно мгновение, оставив в душе лишь неприятное ощущение пустоты. Этот порыв чуть было все не испортил, но ему удалось справиться с собой и вернуться к прежней продуманной линии.

— Поднимитесь. Я не жажду мести. — На его лицо вернулось обычное спокойное выражение. — Более того я не желаю уничтожения легендарного города, не хочу превращать эту цветущую долину в пустыню… Но к сожалению, оставить здесь вражеское гнездо я тоже не могу. — Он взглянул прямо в глаза Ван Сиду, адресуя свои слова в первую очередь ему. — Я смогу сохранить великий Ур, только если он примет власть императора. Мою власть и власть империи!

Видя, как помрачнели лица послов, Иоанн решил, что пора… Пришло время выложить главный козырь.

— Знаю, вам трудно расстаться со свободой, которую вы смогли сохранить даже в составе Сардийского царства, и я не хочу требовать от вас невозможного. Я предлагаю вам войти в состав империи, как вольный город под протекторатом Туры.

Предложение вызвало невольное оцепенение не только у послов. Те просто не смогли сразу переварить услышанное, а вот Прокопий и Наврус открыли рты по-настоящему. Протекторат, свободные города, все это было из далекого прошлого, из республиканского прошлого Туры. Со времен первых императоров эта политика была оставлена и забыта, как не вяжущаяся ни с абсолютной властью базилевса, ни с возросшей мощью империи.

Иоанн выдержал паузу и в полной тишине перевел взгляд на главу городского совета.

— Я сказал свое слово, а далее выбор за вами. От вас теперь зависит, будет ли Ур снова богатым и знаменитым, или превратится в пустошь, расцветшую на горе трупов. — Его лицо вновь заледенело. — А чтобы у вас не оставалось сомнений, я расскажу вам, что с вами будет в случае отказа. Вы, сидя за стенами, будете пухнуть от голода, и смотреть на свой погибающий город, а каждое утро сюда, на площадь, будут приводить по сотне горожан и казнить на ваших глазах. Они будут умирать в мучениях, моля о пощаде и проклиная вас. Да, да, не меня, а вас, потому что именно вы обманули их, когда ложными обещаниям склонили к сопротивлению, а потом предали и сбежали, бросив на произвол судьбы. Под эти вопли будет начинаться каждый ваш день и не заканчиваться никогда, пока вы все там не сойдете с ума, не перессоритесь и не начнете резать друг друга. — Глаза императора теперь вцепились в епископа. — А вас, Висарион, лишат сана, отлучат от церкви и проклянут здесь же на площади, чтобы ваша паства знала — у нее не будет больше духовного пастыря и никому не удастся получить прощального причастия перед смертью.

Лик этого молодого императора напомнил епископу еще недавние времена Константина, казни и чистки неблагонадежных и наполнил уверенностью, что прозвучавшие слова не пустая угроза, и страшный прогноз сбудется до мельчайших деталей.

Не отводя глаз, он постарался, чтобы его ответ прозвучал убедительно:

— Нам надо переговорить с советом, прежде чем дать ответ, государь. Мы…

Иоанн жестом остановил его.

— Не надо лишних слов, епископ. Я все сказал, и вы можете идти. Даю вам ночь на размышление, и чтобы вы приняли правильное решение и поверили в мои благие намерения, я выведу этой ночью армию из города. Завтра с восходом все легионы будут построены на плацу в лагере, а вы, вместе со всем городским советом, придете туда и присягнете на верность империи. Ваш исстрадавшийся народ, епископ, требует от вас мудрости.

Еще раз склонившись в поклоне, послы попятились и, развернувшись, медленно двинулись к воротам, а смотревший им в спину Наврус скривился в усмешке.

— Отличная речь, мой император, и превосходное решение. Теперь я понимаю, почему вы отложили присягу и позволили нашим ребяткам резвиться на день дольше. Не будь таких роскошных декораций за спиной, — он обвел взглядом сполохи пламени и обвалившиеся крыши, — впечатление у наших «друзей» не было бы таким ярким. Уверен, они согласятся, и тогда этот город уже будет прикрывать нашу спину, а не Хозроя.

* * *

Выстроенные на плацу плотные прямоугольники имперской пехоты блестели начищенными доспехами. Чуть дальше, не так парадно, но не менее стройно замерли варварские легионы. Конные сотни из-за недостатка пространства заняли место напротив, растянувшись длинной пестрой лентой. Все взгляды были устремлены к императорскому шатру, а там слуги уже подвели коней и вот-вот должен был появиться сам базилевс.

Взглянув на себя в зеркало, Иоанн поправил складки плаща.

— Чего ты такой мрачный, Прокопий? Ты же больше всех торопил с этой присягой, а теперь выглядишь так, словно не рад.

— Я рад! Безусловно, я рад. — Патрикий вздохнул. — Просто, до сих пор не могу поверить, что вы даже не посоветовались со мной. Вы уже не доверяете мне как прежде?

— Не говори ерунды. — Повернувшись к наставнику, Иоанн широко улыбнулся. — Впервые, твой ученик задумал и выполнил все самостоятельно, ты должен гордиться мной, а не грустить.