Месть Империи 4. Бремя Власти

— Всегда готов быть там, где я нужнее всего моему императору! — Прокопий выдержал взгляд Иоанна, а затем, расплавив сургуч, налил его чуть ниже подписи.

— Прошу вас… — Он расправил свиток, и Иоанн отпечатал на нем свой фамильный перстень.

— Вот так. — Выпрямившись, Иоанн удовлетворенно посмотрел на оттиск. — Поставим на этом точку. А с утра начинаем марш на перевал. Пора преподать урок вежливости султану.

Прокопий скатал пергамент и, убрав его в кожаный тубус, остановился, словно бы в нерешительности. Это не укрылось от Иоанна.

— Что-то еще, Прокопий? — Взгляд императора прочел сомнения в глазах своего старого друга. — Говори.

— Вы помните, я сегодня напомнил вам о Варсании.

— Помню, конечно, — уголки губ Иоанна недовольно опустились вниз, — и даже помню, что я тебе ответил.

Прокопий учтиво склонил голову, словно признавая, что переходит невидимую грань.

— И тем не менее я посмею вновь вернуться к этой теме. Вы знаете, у меня свои счеты с Варсанием, но все же я не могу отрицать его таланты. Если Сцинарион просит о встрече, значит, ему действительно есть что предложить. Конечно, решать вам, мой император, идти с ним на сделку или нет, но я настоятельно рекомендую выслушать его. В нашей ситуации любая мелочь может иметь решающее значение.

Молча взглянув на своего наставника, Иоанн задумчиво отвернулся. Именно по причине озвученной сейчас Прокопием, он и не хотел встречаться с Варсанием. Ему страшно не хотелось идти на любой компромисс с этим человеком, а зная бывшего главу канцелярии, можно было с уверенностью сказать, что соблазн будет велик.

Бросив еще один взгляд на уверенное лицо патрикия, Иоанн отдал предпочтение здравому смыслу.

— Хорошо, ты меня убедил. Пусть его приведут.

* * *

Варсания привели, когда Иоанн был уже в полном одиночестве. Говорить со своим личным врагом, он предпочел без свидетелей.

Два легионера почти втащили бывшего Великого логофета в шатер. Руки и ноги у того были скованы тяжелыми цепями, и тот еле-еле мог передвигаться.

Иоанн посмотрел на стертые до крови запястья и лодыжки Варсания и подумал о капризах судьбы: «Как непрочен и зыбок наш мир. Вчера еще всесильный властитель империи, а сегодня уже сидит в яме, закованный в кандалы как дикий зверь». Еще удивительнее для него было то, что глядя на измученного человека, он не испытывает к нему ни жалости, ни сострадания.

Слегка раздосадованный на себя Иоанн встретил Варсания вопросом.

— Почему ты не сбежал, Сцинарион, ведь я предупреждал тебя — пощады не будет.

Логофет невольно усмехнулся.

— Поверьте, я бы непременно выполнил ваше пожелание, но нельзя же меня винить за то, что между казематом султана и ямой в вашем лагере я выбрал яму.

— Можно, Варсаний, можно. — Иоанн поддержал ироничный тон. — Вам ли не знать, что винить у нас можно за что угодно.

— Наш юный император быстро учится. — Сцинарион неловко дернул рукой и тут же скривился от боли. — К сожалению, слишком быстро.

На лице Иоанна застыла жесткая складка.

— Не будем терять время. Что ты хотел мне сказать?

— Во-первых, я осмелюсь выразить свое восхищение блестящим решением проблемы Ура. Немного накладно для казны, но зато очень эффективно, и главное, своевременно.

Иоанн промолчал, и Варсаний, с трудом удерживая на лице невозмутимую маску, продолжил:

— Когда до меня дошли слухи об этом, то я спросил себя, а какой же будет следующий ход нашего юного императора. Спросил, и без труда ответил — конечно же, мирный договор с Сардией. — Тут, он взглянул Иоанну прямо в глаза. — Вы же не будете этого отрицать⁈

Выдержав взгляд, Иоанн сложил руки на груди.

— На миг предположим, что ты прав… Что это меняет?

Устав держать тяжелую цепь, Варсаний опустил руки.

— Для меня ничего, — звякнув, цепь дернула оковы на стертых запястьях, — а вот для вас многое, поскольку Хозрой на мирные переговоры не пойдет.

— Почему же это? — Иоанн не смог крыть любопытства. — В его положении мир с империей — единственно-возможный путь к спасению.

— Да, именно так и было еще совсем недавно, но за то время пока мы возились в долине Ура, кое-что изменилось. Любимая дочь Хозроя Ильсана вышла замуж за султана Ибера. Событие вроде бы заурядное, но как мы видим, повлекшее за собой большие последствия. Эта свадьба, как я сейчас понимаю, скрепила договор по которому Муслим вступил в войну на стороне Сардии. И сейчас по сути сардийская принцесса является заложницей выполнения отцом своих обязательств. — Подтянув цепь, Варсаний утер текущий по лицу пот. — Можете мне поверить, Хозрой не рискнет своей дочерью и на мирные переговоры не пойдет. Даже сам факт приезда послов в Сардогад и то подозрителен. Муслим может потребовать казни послов в доказательство верности союзу. Ведь все мы знаем повадки султана… Только заподозрив предательство, он может вернуть отцу его дочь по частям. — Помолчав, Варсаний все же добавил: — Вы же, наверняка, Прокопия собираетесь послать. Не советую, потеряете своего наставника.