Месть из прошлого

– Мне здесь не нравится, – понимая, что ночь все же придется провести в госпитале, недовольно закапризничала я, запивая водой огромные розовые пилюли, протянутые любезной медсестрой. – Подушки микроскопические, одеяло колючее, холод собачий. Воняет хлоркой… Дай телефон позвонить домой и предупредить своих. Вот только что бы наврать, чтоб не волновались?

– Все уже сделано. Сказал твоему брату: ты останешься на ночь у меня.

Я подавилась водой. Мур успокаивающе похлопал меня по спине.

– Ну не надо так переживать. В конце концов ты – молодая женщина и я не Квазимодо, Сергей все понял.

Интересно, что такое понял Сергей? Мур просто не представляет, какой концерт ожидает меня завтра!

Когда Мур вышел, чтобы «переговорить с врачом», я быстренько перезвонила Машке и наврала ей, что не с кем было оставить детей и что смогу приехать только завтра. Потом набрала номер Сергея и напомнила о поездке в Лас-Вегас.

– Надеюсь, ты не наделаешь там глупостей? – хмуро осведомился брат.

– Каких глупостей? – озадачилась я.

– Таких, сама знаешь каких. Не обзаведешься третьим, чистокровным, американским мужем? В Лас-Вегасе с этим просто…

Я нажала отбой и соединилась с Галиной. Вот от нее-то мне не удалось скрыть ничего. Подружка орала минут двадцать без перерыва.

– Ты богатая женщина, одинокая, – бушевала Галка, и я ее не прерывала, а только отставила трубку подальше от уха. – Как можно доверять человеку, которого совершенно не знаешь? Ну и что из того, что он в полиции служит? Там, что ли, одни ангелы? Потащилась на океан, ночью, встречаться невесть с кем! Слов нет на твою глупость!

Не знаю, как удалось бы прервать разозленную донельзя Галку, если бы само небо не пришло мне на помощь – батарейки мобильника умерли и визгливая нотация подруги прервалась на полуслове.

Под воздействием гигантских пилюль, меня неудержимо потянуло в сон. Плечо больше не болело и, поудобнее устроившись в тощих подушках, противно воняющих каким-то лекарством, я отбыла в царство Морфея.

* * *

На следующее утро, подписав огромную кипу документов и убедив недоверчивых эскулапов, что за мной будет великолепный уход, господин Мур с великими предосторожностями загрузил меня в машину и порулил по направлению в Лас-Вегас. Почему-то он облачился в полицейский прикид и, надо отдать должное, смотрелся крайне устрашающе.

В машине Мур опять начал пытать меня вопросами о добеверли-хиллзской жизни. Может, из-за дурацкой его формы, а может, и потому, что выскочить из несущегося на бешеной скорости джипа было бы весьма проблематично, я покорилась неизбежному, послушно отвечая на многочисленные вопросы.

Мне пришлось рассказать о наших весьма и весьма непростых отношениях с Галиной. Мур вытряс из меня буквально все подробности, факт за фактом, несмотря на мое стойкое сопротивление.

Как я уже говорила, Галка когда-то вытащила меня в Штаты и тем самым дала возможность поддержать семью в момент кризиса. Правда, когда бедность помахала мне ручкой, в дружеских отношениях наметилось некоторое похолодание.

В момент знакомства с Елизаветой Ксаверьевной Галина с мужем проживала в Европе. Из Праги я регулярно получала восторженные открытки и коротенькие письмеца с красочными фотографиями.

В один прекрасный день у Галки закрутился бешеный роман с пылким югославом. Там было все, о чем взахлеб пишут гламурные журналы всего мира – сказочная любовь, ревность, свидания в заснеженных отелях, катание на горных лыжах в Альпах – всего не перечислить.

Роман горел ярким факелом, рыцарь клялся в вечной любви, и Галина решила оставить американского супруга. Но как выяснилось, убежать от ярма семейной жизни было не так-то просто. Муж подружки принадлежал к братии с нетрадиционной секс-ориентацией. Брак по обоюдному согласию был заключен как взаимовыгодный союз – Галина получала американский паспорт, а супруг – репутацию семейного человека. Но договор имел и изнаночную сторону – в случае развода Галина оставалась нищей.

Роман закончился гадко. Узнав об условиях развода, югославский трубадур бесследно испарился, Галка рыдала и истерила, закатывая скандалы и грозясь уйти в никуда, но… работать она не привыкла, без больших денег жизни в Европе не представляла, и ей пришлось вернуться в Штаты в прежнем статусе замужней дамы. Муж «леваку» не придал сильного значения и условий сделки-брака не изменил.

Галина попробовала устроиться на работу, но пришла в шок от кабальных условий контрактов в самой демократической стране мира, которая не переставая вопит на весь земной шар о правах человека и о райской жизни трудящихся Соединенных Штатов.

Потом подружка решила стать примерной матерью, но и тут ее ждало пренеприятнейшее открытие. Оказалось, у ее мужа находился на содержании зубастый молодой человек, с кем тот постоянно мотался в Амстердам «по бизнесу» и который с завидным постоянством опустошал счета своего покровителя. А что касается детей, то своих, а уж тем более приемных, супруг иметь категорически не желал.

Когда Галка вернулась из Европы, в ярости на любовника, мужа и весь мир, я уже жила в доме на Беверли-Хиллз.