Месть из прошлого

– Да. А другая собирательница русских древностей вообще заявила, что отцовство, которое приписывают боярину Овчине историки, имеет крепкие доказательства, – явно подзуживая Эда, медовым голосом вещал Мур. – И раз Иван Грозный – сын Овчины, то никто из его прямых или косвенных наследников не имел бесспорного права на престол…

– Бред! – тут же взорвался Эд, мгновенно купившись на провокацию. – Никаких подтверждений такому факту нет! Дмитрий был не нужен боярству по другой причине – православие боялось влияния католичества, которое принесла с собой Марина Мнишек!

Ответа Мура я слушать не стала – просто сошла с крыльца в засыпающий сад. В кустах попискивали и шуршали меленькие птички. Пахло свежей травой и теплым летом. Я подняла голову и стала смотреть в далекое-далекое, быстро темнеющее, предгрозовое небо.

– Привет, – услышала я вдруг знакомый голос.

На тропинке стоял Вацек с огромной спортивной сумкой на плече.

– Устал как собака и есть хочу, – раздраженно объявил он и быстрым шагом направился к дому. – Через таможню проходил чертову тучу времени, все еле шевелились и делали вид, что «не понимают» мой английский. Свинство и хамство!

Я растерянно потрусила вслед за ним. Откуда он смог узнать, что мы на острове?

Юрист, кольнула догадка. Если тот молодой серьезный юрист из Лас-Вегаса «раскололся», то Вацек знает и об убийстве мафиози, и о подписке о невыезде и… о новом замужестве?! «У меня сегодня большая стирка, – припомнилось некстати, – мне нужно намылить голову своему управляющему». Вот только голову будут мылить вашей покорной слуге. Да еще как!

В зале Вацек небрежно оглядел пыльные короба и заявил, что всем нужно прерваться на обед, так как он страшно голоден.

– Нас ждет море… – раздраженно перебил его толстый и потный Эд, нетерпеливо глотая воду у меня за спиной, – работы. Обед может и повременить.

Не слушая его, я выбежала из комнаты вслед за Муром.

Через час мы привезли из местного ресторанчика вкуснейшую рыбу, овощи, салаты и все умяли в считанные минуты. Как оказалось, не только Вацлав мог пожаловаться на желание заморить червячка.

После обильной и вкусной пищи Вацек сразу подобрел, заулыбался, пришел в отличное настроение и, развалясь в гамаке на крыльце, стал перелистывать книгу-дневник Марины. Я исподтишка поглядывала на него и пыталась угадать по поведению и настроению, что тот знает.

На улице стремительно темнело. Пахло приближающейся грозой, но она никак не начиналась и только деревья тревожно шептались в тишине ожидающего дождя сада.

Эд еще немного пошелестел старыми документами, а потом раззевался до слез, галантно поцеловал мне ручку, извинился и отправился спать.

Я села рядом с Муром за стол, освещенный яркой лампой.

– «И твой католический бог не поможет тебе», – задумчиво процитировал Мур, разглядывая медальон, который подарил мне вчера ночью старик Маркони.

Скрип гамака прекратился, и растрепанная темноволосая голова Вацека всунулась в гостиную. В руках он держал книжку-дневник, раскрытый на странице с портретом Марины.

– Идите сюда, – приказал он нам.

Мы быстренько перелезли через окно.

– Смотрите на ее руки, – скомандовал Вацек.

Мы послушно уставились на скрещенные руки Марины.

– Ну, ничего не видите, что ли? – раздраженно поинтересовался Вацлав.

– Слушай, это же не четки, – потрясенно пробормотал Мур.

У меня перехватило дыхание. С Марининой руки свисали не католические четки, как мы почему-то решили вначале. На тоненькой цепочке держалось украшение – точь-в-точь такой же вазон-амфора, как и у Мура в руке, только большего размера.

Мур задумчиво повертел в руках безделушку.

– Дай-ка сюда, – сказал ему Вацлав. – Откуда у тебя это?

– Подарок Лизе от сеньора Маркони. И еще вот… Кольцо.

Вацлав быстро осмотрел кольцо.

– Я его приобрела на благотворительном аукционе, – похвасталась я Вацеку.

– Ну, оно недорогое, – пробормотал он. – Это не раритет. Так, безделушка, выполненная под старину. Хотя, надо отдать должное, симпатично выполненная…

Вацлав повертел перстень в тонких пальцах и вдруг… перстень открылся! Сталкиваясь лбами, мы с Муром склонились над руками Вацлава.

– Пусто, – разочарованно бормотнул Мур.

– Перстень с «секретом», – протянул Вацек. – В таких Лоренцио Борджия и Екатерина Медичи хранили яд, который во время приема незаметно подсыпали «любезному другу» в чашу с вином.

Господи, только Екатерины Медичи нам не хватает в наших расследованиях! Или Эд был неправ? И русскую царицу Марину отравили? Ядом из подобного перстня?

– Ты с ним того, поострожнее, – пробормотал Мур, аккуратно беря кольцо из рук Вацека двумя пальцами.

– А вот амфора-колумбарий тоже интересна в своем роде, – продолжал Вацлав, не обращая внимания на слова Мура.

Он опять поиграл пальцами и опять мы с Муром, как дети, с любопытством склонились над его руками.

– Снип, снап, снурре, пурре, базеллюре, – пропел Вацек и теперь на его ладони лежал… малюсенький ключик!

– Ключ, – удивился Мур. – Вот это да! Но как ты догадался?