Месть Казановы

Они въехали на территорию поселка. Софья сидела рядом с Николаем, на ее коленях лежала папка с рисунками Лены Лейбман. Автомобиль остановился возле кованых ворот, и Николай посигналил.

— А что, если Рыльков сейчас дома? — задумалась Софья.

— Его там нет, — успокоил ее Николай.

— Ты уверен?

— Я проверял.

— Что-то я волнуюсь…

— Хочешь, пойду с тобой?

— Нет, я сама.

Софья выбралась из машины. Когда она подошла к калитке, ее распахнул охранник.

— Садкова?

— Да.

— Проходите.

Дом Рыльковых походил на городской дом культуры: с такими же колонами, лестницей и фронтоном. Охранник довел Софью до двери, там ее встретила прислуга и провела в холл, который был одновременно столовой и залом.

Мать Лены сидела у барной стойки с бокалом виски и была изрядно пьяна. Увидев Софью, она спросила:

— Где папка?

Софья положила папку с рисунками на барную стойку.

— Выпьешь?

— Нет. Не сейчас.

Виктория Ильинична поставила бокал и раскрыла папку.

— В среду похороны. Но ты лучше не приходи.

— Можете меня выслушать?

— Говори.

— У вашего мужа… У Сергея Сергеевича были отношения с Леной.

Виктория Ильинична выпила виски, потянулась за бутылкой и подлила в свой бокал.

— Вы слышали? — продолжила Софья.

— Я знала и всю жизнь живу в этом аду. — Говоря, Виктория Ильинична оставалась неправдоподобно спокойной. — Однажды я нашла под сиденьем его автомобиля учебник географии с презервативом вместо закладки. Потом мне сказали, что машину Сергея видели у школы дочери, он ее ждал. По переглядываниям и почти супружеским ссорам я понимала, что у них есть общая тайна. Конечно, я и раньше догадывалась, что у Сергея есть любовница, но я не была готова к тому, что это моя дочь.

— Вы говорили с Леной? Спрашивали?

Выпив виски, Виктория Ильинична пожала плечами:

— Зачем? Я делала вид, что мне ничего не известно.

— Вы — мать… Как вы могли?

— Могла. Они же смогли?

— Знаете, кто убил вашу дочь?

— Сергей? — Виктория Ильинична налила себе виски. — Я об этом догадывалась.

— Прошу вас, хватит. — Софья забрала у нее бутылку. — Нам нужно договорить.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужен волос вашего мужа.

— Хотите сделать экспертизу? Я понимаю… — Виктория Ильинична соскользнула с табурета и нетвердой походкой вышла из зала. Вскоре она вернулась с массажной расческой. — Пожалуйста!

Софья забрала расческу и довела Викторию Ильиничну до дивана.

— Прошу ничего не говорить вашему мужу…

Однако та уже не слышала ее слов, закрыв глаза и провалившись в сон.

Поздним вечером Николай приехал к дому тети Маши и вызвал Софью во двор. Она ждала его приезда и, как только он позвонил, тут же сбежала вниз.

— Ну, что?

— Отправили волос в область. Завтра будет предварительный результат по совпадению митохондриальной ДНК.

— С трудом в это верится. Лобковому волосу убийцы уже двадцать лет.

— ДНК этого типа полностью сохраняется, пока существует волос.

— Уверена, что совпадение будет.

— Я говорил с шефом. Мы решили: если завтра все подтвердится, мы запросим официальное разрешение на забор биоматериала Рылькова. Вот только боюсь, что до этого времени Рыльков не доживет.

— Почему?

— Шеф позвонил Ленкиному деду…

— Илье Ефимовичу? Зачем?

— Вероятно, Лейбман заплатил, чтобы иметь актуальную информацию. Он тут же приехал в отдел. О чем они говорили, не знаю, но после ухода Лейбмана шеф заперся в своем кабинете и крепко напился.

— Ты думаешь, что Лейбман убъет Рылькова? — предположила Софья.

— Это без вариантов. Считай, что смертный приговор Рылькову уже подписан.

— А мне на это плевать. Пусть хоть так, но зло будет наказано.

— А вот мне — нет. Чувствую себя соучастником.

День шестой

В летнее кафе на окраине парка, где была назначена встреча, Анна пришла с объемной сумкой.

— Что там у тебя? — спросила Софья.

— Подарок Соколову на юбилей от учителей нашей школы.

— Сколько ему исполняется?

— Пятьдесят.

— А мне казалось — намного больше.

— Учитель и ученик — два разных поколения, даже если разница в возрасте всего десять лет.

— Что дарите?

— Шлем для картинга, специальный, с разными наворотами.

— Зачем ему шлем?

— Как зачем? — удивилась Анна. — Павел Алексеевич — мастер спорта по картингу.

— Да ну?…

— А ты разве не знала? Он был тренером в детской спортивной школе.

— Да-да… Что-то припоминаю. Мальчишки из нашего класса у него занимались.

— Но я позвала тебя сюда не за этим. — Анна достала картонную папку для рисования и шлепнула ею о стол: — Вот! Забери, а мне отдай ту. Я перепутала.

— Что значит — перепутала? — растерялась Софья.

— Вместо Ленкиной папки я отдала тебе свою. Они очень похожи. Ты же помнишь, и у тебя тоже была такая.

— Моя вряд ли сохранилась… — проронила Софья.

— А у матери все на месте, в том же шкафу.

— Ты уверена, что та папка твоя? — Софья открыла папку и стала перебирать рисунки.

— Но эта же — Ленкина. Значит, в прошлый раз по ошибке я отдала свою. А тут сунулась в шкаф, дай, думаю, посмотрю. Открыла и сразу все поняла.

— Я тоже все поняла. — Софья переворошила рисунки и выбрала тот, на котором был вид из окна Марты Самуиловны. — Вот, посмотри!

— Что в нем удивительного? — не поняла Анна.