Месть Казановы

Николай выставил перед собою ладонь, предупреждая ее возражения:

— Не будем спешить с выводами. Давай просто порассуждаем. Расскажи мне про Соколова.

— Он был нашим учителем географии. Все девчонки поголовно были в него влюблены.

— И ты? — улыбнулся Николай.

— Конечно. Ему не было тридцати, красавчик.

— Как вел себя Соколов?

— Ровно.

— Никого из учениц не выделял?

— Нет, никого. — Софья покачала головой, но вдруг оживилась. — Хотя подожди… Помню один случай, когда я вернулась в класс после урока и застала там Соколова и Лену Лейбман.

— Они были наедине?

— И это меня удивило. Павел Алексеевич сидел за учительским столом, а Лена стояла рядом, и у нее было заплаканное лицо. Я тогда подумала, что он отчитывает ее за оценки.

— Она плохо училась?

— Средненько. Так же, как я или Аня.

— Вероятнее всего, они были любовниками и в тот вечер договорились о встрече. Соколов заехал за Леной на карте, поэтому она так быстро исчезла. Потом он увез ее на водолазную станцию и там убил.

— Даже если у них была связь, для чего Соколову ее убивать?

— Я сказал: вероятнее всего. Не исключаю, что это версия ошибочна, но другой у меня пока нет. Будем работать с этой.

— А что тут мудрить? — пожала плечами Софья. — Взять у него волос и сравнить с тем, что нашли.

— У меня другой план. Надеюсь, ты мне поможешь?

— В чем?

— Сегодня в школе будет проходить мероприятие.

— Знаю. Буду там выступать.

— Пойдешь в школу с той самой папкой.

— С рисунками Лены? — удивилась Софья. — Зачем?

— Как только представится случай, покажешь папку Соколову и скажешь, что ее нашла у себя дома учитель рисования и она принадлежала Лене Лейбман. Потом скажешь, что собираешься отдать папку матери Лены, но сначала хочешь показать ее мне.

— Зачем?

— Затем, что в папке кроме рисунков лежит дневник Лены Лейбман.

— Павел Алексеевич умный человек и не поверит ни единому слову.

— Смотря как сказать. Говорить надо уверенно.

— Это какой-то бред!

— Послушай, Соня… — Николай ненадолго задумался, но потом все же продолжил: — Соколов уже знает, что по факту убийства возбуждено уголовное дело. Если он виноват, то обязательно попадется в ловушку. Если нет — я буду рад.

— Думаешь, он попытается стащить эту папку?

— Он не попытается. Он ее стащит. Тебе нужно только предоставить ему эту возможность.

— И что это даст?

— Основания для серьезных подозрений. Пока мы имеем только догадки.

— Ты будешь в школе?

— Конечно! И я не спущу с Соколова глаз.

Время подходило к семи. В актовый зал набилось полторы сотни старшеклассников. С минуты на минуту ожидалось начало мероприятия, но Соколов периодически уходил из зала по делам, потом возвращался.

Заметив в пустом коридоре одинокую Софью, он громко предупредил:

— Ты выступаешь второй!

— А в списке я третья, сразу после директора драмтеатра.

— Планировали, что будет Рыльков, но он уехал с Ильей Ефимовичем Лейбманом на охоту.

Решив, что наступил удобный момент, Софья подошла к Соколову:

— Я немного волнуюсь…

— Все пройдет хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой?

— Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь.

— Какую, если не секрет? — спросил Павел Алексеевич.

— Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя ее папку с рисунками.

— Как грустно. Человека нет, а рисунки остались.

— Но здесь не только рисунки, — сказала Софья. — В папке лежит ее дневник.

— Уже читали? — живо поинтересовался Соколов.

— Нет, не успела.

— Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. — Соколов похлопал ее по руке, в которой была папка, и спросил: — Та самая?

— Да. А где, вы говорите, видели Николая?

— Только что был здесь. — Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. — Да вот же он!

— Где? — Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода.

— Идем! — Соколов схватил ее за руку и потащил за собой.

Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил ее в тамбур, прислонил к побеленной стене и стукнул об нее головой.

Теряя сознание, Софья почувствовала, как он рвет из ее рук папку. Дальше была темнота…

Очнувшись, она поняла, что на ней кто-то сидит. Когда открыла глаза, увидела Соколова.

— Тварь… — прошипел он. — Ты меня обманула… Убью…

— Прошу вас… не надо…

Павел Алексеевич сдавил руками ее шею и начал душить, но вдруг его кто-то оттащил, и она увидела лицо Николая:

— Чуть не опоздал! Дура! Зачем ты с ним поперлась сюда?!

Хватая воздух, Софья села. Ей хотелось кричать, но она могла только сипеть.

— Сейчас это пройдет, — пообещал Николай и, подхватив ее под мышки, поставил на ноги.

Прислонившись к стене, Софья наблюдала за тем, как человек в полицейской форме надевает на Соколова наручники. Вдруг тот вырвался, обхватил голову руками и громко взвыл.

— Тихо! — приказал ему Николай, а потом обернулся к полицейскому: — Дай мне несколько минут. Хочу потолковать с ним один на один.

— А я? — прохрипела Софья.

— Тебя в расчет не беру. Стой и помалкивай.

Когда полицейский ушел, Николай схватил Соколова за грудки:

— Ты ее убил? Говори!

— Тебе это никогда не доказать… — проронил Павел Алексеевич.