Месть Красного Дракона

Опустившись на пассажирское сиденье, я смотрел на безжизненное тело человека, ставшего мне вторым отцом. Судьба ударила под дых и не оставила шансов на спасение. Впервые за долгие годы я чувствовал, как к глазам подкатывает влага. Даже в детстве я редко позволял себе плакать, не говоря уже о том, что позже вовсе забыл, что такое слезы. Однако в тот момент сорвался. Я рыдал и выл, как раненый зверь. В груди образовалась пустота, но совсем скоро она заполнилась чувством вины. Глубоким, безжалостным, подкидывающим в обессилевшее сознание все больше мыслей, что это мой промах. Я не был достаточно внимательным. Не заметил слежку. Я начал разговор, из-за которого мы остановились. Именно я вышел из машины и оставил Томаса одного. В конце концов, это я позволил себе о чем-то мечтать. Я, я, я… вся вина на мне. Ужасающая реальность молнией пронзила меня. И теперь вместо воя из глотки вырвался дикий крик. Она осталась одна. Николетта. И это я лишил ее отца. Последнего родного человека. К чувству вины прибавилась жгучая ненависть к себе. И одно-единственное правильное решение – жить по ранее задуманному сценарию, приняв ответственность и заняв место Томаса. А также чтить его память и сдержать свою клятву. Любой ценой.

К моменту, когда до нас добрались медики и Дэниел со Стивом, истерика отступила. Я сидел на дороге, опершись о багажник авто. Стив остался, чтобы решить все вопросы на месте, а Дэн отвез меня в город. Я морально готовил себя ко встрече с Николеттой и не знал, где найти силы и слова, чтобы сообщить новость.

Как только мы припарковались у особняка, Дэниел положил руку мне на плечо в знак поддержки и уточнил:

– Может, мне пойти с тобой?

– Нет, – покачал я головой, – я должен сделать это сам.

Он понимающе кивнул и опустил руку.

– Только не оставляй ее одну. Она души не чаяла в Томасе. Не представляю, какой это будет удар.

Без лишних слов я выбрался из машины и отправился в дом. Николетта сидела в гостиной и, завидев меня, тут же подскочила и бросилась мне на шею. Я обнял ее и крепко прижал к себе. Боясь отпускать. Страшась того, что последует дальше. Если бы я только мог остановить время навечно…

– Что за странный запах? – она отстранилась и только тогда обратила внимание на мой внешний вид. Ее глаза округлились: – Боже, Марк, что случилось? Ты ранен?

На моей рубашке остались кровавые разводы, на брюках грязь, ладони покрыты засохшей бурой корочкой. Беспокойство в глазах Ники нарастало. Она вглядывалась в мое лицо, а потом посмотрела в сторону двери и произнесла: