Месть Красного Дракона

Откинув спинку кресла назад, я устроилась поудобнее, укутала плечи в мягкий ворсистый плед, любезно предоставленный стюардессой. Девушка в классической сине-красной форме на протяжении последних полутора часов бросала заинтересованные взгляды в сторону Дэниела, который расположился в соседнем со мной кресле. Предлагала еду, напитки, пледы, журналы и просто раз десять проходила мимо, интересуясь, не нужно ли нам что-нибудь. Дэни отвечал односложно, не поднимая головы от ноутбука, что сильно задевало девушку. Я попыталась отвлечь друга от экрана, но безуспешно. В конце концов, вернулась к своему прежнему занятию, переключив внимание на мобильный. Накануне, наспех набрав в Интернете запрос по поиску живых выступлений The Crime, скачала несколько роликов, которые попались под руку, чтобы скоротать время в полете.

Большинство песен группы имели тягучую мрачную стилистику с текстами про темную сторону души, отчаяние, тягу к внутренней свободе. Тяжелые гитарные рифы, сопровождаемые уверенным ритмом ударных, глубокий, чуть с хрипотцой голос Майка, местами примесь гроула, и все это в сопровождении эффектного и энергичного выступления. Идеальное сочетание затрагивало мою душу.

Накануне я наткнулась на демозапись на одном из старых музыкальных сайтов, которая сильно выделялась из общей картины творчества ребят. Я слышала в ней отчаянный крик раненой души. Но когда спросила Майка, он резко оборвал меня и перевел тему, сказав лишь, что тот трек – неудавшийся эксперимент в начале карьеры. Но я ему не поверила и в недрах все того же сайта нашла запись живого исполнения.

Ее я сейчас и смотрела. Картинка не лучшего качества, но вполне различима. Маленький камерный клуб, небольшая сцена и Майк с еще тремя участниками группы. Совсем юные, однако уже тогда задающие определенный стиль своим внешним видом и антуражем. Музыка чуть легче нынешней, но главное отличие в тексте и манере исполнения.

Сердце с треском рвалось на части,
               заглушая утробный вой,
Слишком долго пробыв в твоей власти,
               я забыл навсегда дорогу домой.

Снимали прямо у сцены. Солист с неким отчаянием вцепился в микрофон. Его глаза закрыты, местами срываясь на крик, он будто выбрасывал слова, вырывал их из себя, оставляя в груди кровоточащую дыру. Последние строчки он уже прорычал в микрофон с искаженным от боли лицом.

Заблудившись в кромешной тьме, вспоминал,
                        как стекала кровь,
С тонких пальцев капая на паркет, предавая
                        нашу любовь.
И сотни осколков стекла до сих пор терзают
                        душу мою,
Напоминая – ты умерла, оставив меня одного
                        на краю.
Все еще больно дышать, вина укрывает плечи,
Так много хотелось сказать, но все, что срывается
                        с губ в пустоту:
Я буду любить тебя вечно…

Запись почти сразу обрывалась, но было видно, как Майк убежал со сцены, стоило ему произнести последнюю фразу.

Я нутром чувствовала, что за этой песней стоит история. Она не пустышка, не ошибка, не неудавшийся эксперимент, как назвал ее Майк. Любой музыкант заметит отличие. Такие тексты не сочиняют просто так, от нечего делать. Подобные истории проживаются, выворачивают душу наизнанку и оставляют за собой чернильные следы на бумаге и зарубки на сердцах слушателей. В конечном итоге у подобных текстов лишь два пути, две цели: исцеление или же уничтожение. Судя по всему, лекарством для парня песня не стала, раз валяется где-то в недрах Сети и не признается своим создателем.

– От чего же ты бежишь, Майк? – прошептала я.

* * *

Нью-Йорк встретил нас беспощадно палящим солнцем, лучи которого отражались от бесконечных зеркальных поверхностей небоскребов. Отель Belleclaire, куда мы заселились по настоянию Дэни, располагался в Верхнем Вест-Сайде, недалеко от Центрального парка и Американского музея естественной истории. Невысокое здание из красного кирпича и белого камня уютно вписывалось в череду жилых многоэтажек, возвышающихся по обе стороны. Наши номера располагались по соседству и представляли собой отзеркаленную копию друг друга. Наспех бросив вещи на зеленый диван, вытащила со дна сумки красное коктейльное платье-футляр, которое предусмотрительно захватила с собой перед отлетом. В голове еще вчера родилась абсолютно бредовая затея. Мне вспомнился наш с Майком разговор на пирсе Санта-Моника. Тогда он упомянул сцену из фильма «Реквием по мечте». Момент, где Марион стоит в конце пирса в красном платье в ожидании Гарри. И мой неугомонный мозг тотчас напомнил, что сегодня я буду в городе, где проходили те самые съемки. Почему бы не воспользоваться случаем и заодно не подразнить нового знакомого?