Месть Красного Дракона

– Если что, звони, – бросил Дэниел, прежде чем закрыть дверь.

Мы остались вдвоем. Я присел на край стола, Николетта осталась стоять напротив. Наши взгляды будто участвовали в каком-то соревновании, правил которого я не знал. Чего она ждет? Зачем осталась? Почему молчит? Ни одного ответа, только стойкий взгляд зеленых глаз. Я не выдержал первый.

– Ждешь благодарностей? – сорвалась колкость с губ. – Гордишься собой? Каким-то чудом помогла компании. Как, кстати, тебе удалось связаться с Акирой?

Пропустив мой саркастичный тон мимо ушей, она спокойно ответила:

– Нашла его номер в телефонной книге отца, – только поза выдавала ее напряжение. Руки сложила на талии, обхватывая себя, будто защищаясь.

Разумеется. Как я сам об этом не подумал. Почти не заходил в его кабинет после похорон. И думать забыл о его содержимом. Томас был консервативен во многих вопросах, и я частенько подшучивал над ним из-за этого. Оказалось, зря. Даже после смерти он выступил ангелом-хранителем своей корпорации.

– Об этом я не подумал, – признался, чтобы заполнить тишину, – спасибо.

– Благодарность мне не нужна. Я сделала это ради компании и памяти отца. Чтобы освободить «Кейн Корп» от губительного влияния Роберта Кэмпбелла, – ее голос слегка дрогнул, – и чтобы освободить тебя. Не хочу быть тебе чем-то обязанной.

Вновь упрямый взгляд, способный превратить в камень своего оппонента.

– Освободить меня?

– Теперь, когда помощь Роберта больше не требуется, ты можешь не жертвовать собой, вступая в фиктивный брак.

Я рассмеялся. Так вот в чем дело. Наконец-то пазл сложился. Ники думала, что спасает меня. Чертов парадокс. Должна ненавидеть, а вместо этого пытается освободить.

– Что смешного? – недоумение на ее лице граничило с испугом.

– Ты, кажется, не совсем поняла, Николетта. Моя помолвка с Сандрой – добровольный выбор. Отменять ее и, как ты думаешь, освобождаться я не собираюсь.

Потому что иначе не сумею сдержаться. Потому что без этого груза мнимой ответственности на плечах я рано или поздно сдамся и приползу к тебе. Разумеется, вслух я этого не произнес.

– Но как же?..

Я перебил ее:

– Как же что? А, погоди, ты, вероятно, представляла себе эту сцену иначе? – я оттолкнулся от стола и подошел ближе к ней. Она отступила на шаг, я сделал еще два. – Как все должно было быть в твоей фантазии? Ты даруешь мне свободу, я слезно благодарю тебя и падаю на колени, умоляя простить и начать все сначала? Так?

Сжав ее предплечья, я подтянул Ники ближе.

– Хватит. Тебе пора отпустить несбыточные грезы. Наш сценарий не мог закончиться хэппи-эндом. Это было очевидно с самого начала. Я подыгрывал тебе, но настало время отпустить, – на слове «подыгрывал» в ее глазах вспыхнули искорки злости, – тебе нужно двигаться дальше!

Искры разожглись в настоящий огонь. Неистовый. Неукротимый. Смертоносный. Взгляд Ники пылал, горел всеми оттенками ярости. Она ударила меня в грудь. Я остался неподвижен. Еще удар. Следующий. Если так ей станет легче принять реальность, пусть бьет сколько захочет. Я не стану сопротивляться. Мне больно. Но болела душа. Не тело. Николетта продолжала, вкладывала все силы. Еще несколько ударов, прежде чем она подошла вплотную и прижалась лбом к моей груди, прошептав:

– Тогда скажи это… – она подняла голову и продолжила, глядя прямо в глаза. Ярость уступила место стали. Взгляд оставался твердым, решительным. Я понимал, она не отступит, пока не услышит желаемое. – Скажи…

– Что?

– Скажи, что не любишь меня. Что никогда и не любил. Скажи, что все это были мои подростковые фантазии! – закричала она и вновь ударила: – Ну же! Скажи, что тебе плевать! Скажи, и я уйду!

Я не люблю тебя. Четыре слова, которые освободят ее и, вероятно, убьют меня. Я не люблю тебя. Четыре слова станут самой большой ложью в моей жизни. От нее не отмыться, она очернит и без того грязную душу. Я не люблю тебя…

Николетта усмехнулась и разочарованно произнесла:

– Ты просто трус.

Она развернулась, но, прежде чем сдвинулась с места, я успел дотянуться до ее руки и вновь развернуть к себе. По инерции Ники сделала еще шаг вперед и оказалась прижатой к моей груди. Вторая рука невольно легла на ее талию на случай, если вздумает бежать. Но никто из нас не шевелился. Она внимательно вглядывалась в мое лицо. Я отвечал тем же. Не знаю, что Николетта увидела в моих глазах, но хмурая складка над ее бровями разгладилась, глаза распахнулись еще больше, зрачки расширились, а губы слегка приоткрылись. Я понял, что неосознанно потирал большим пальцем кожу на ее тонком запястье, которое все еще сжимал в руке.