Месть легких денег

«Уже что-то», – подумала Мирослава и, поблагодарив клиентку за информацию, отключилась.

– Так вы думаете, что Шуру вдохновила эта самая Диана? – спросил Морис, не скрывая улыбки.

– Не исключено, – кивнула Мирослава.

– Не замечал, что ему нравятся женщины постарше, – усмехнулся Морис.

– Я тоже. И думаю, что здесь не тот случай.

– Да?

– Ага. Вот спроси тётю Викторию, откуда берутся стихи.

– Мне помнится, ответ на этот вопрос дала ещё Анна Андреевна Ахматова:

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как жёлтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий. Таинственная плесень на стене… И стих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне…

– Ну вот видишь, – отозвалась Мирослава.

– Насколько я понимаю, Наполеонов вышел раньше нас на подругу Реваковой и, скорее всего, имел с ней продолжительную беседу.

– Я тоже так думаю, – согласилась Мирослава.

– Так отчего же вам не спросить у него точный адрес этой женщины? И потом, если Наполеонов встречался с ней, то он уже выжал из неё всю информацию.

– Не факт, – ответила Мирослава.

– Но адреса вы спрашивать у Шуры не хотите?

– Догадливый ты мой.

– Ещё бы догадаться, почему вы не хотите этого делать.

– Догадывайся, кто тебе мешает.

– Спасибо, добрая душа, за любезное разрешение.

– Всегда, пожалуйста.

– Собственно, отгадка лежит на поверхности, – улыбнулся Морис.

– Ну вот видишь.

– Только почему вы уверены, что Наполеонову не понравится вмешательство нашего агентства в это дело?

– Потому что он уверен в своей версии. Виталик Кукушкин у него в руках. И Шуре очень не понравится то, что мы попытаемся расшатать его, как он уверен, несокрушимые доказательства.

– Скорее всего, ему ещё ничего не известно о связи Кукушкина с Матроной Буфетовой.

– Я тоже так думаю, – кивнула Мирослава. – Но если бы он и узнал о ней, то у Матроны стопроцентное алиби.

– Это да. Но у Кукушкина вырисовывается ещё один мотив! – заметил Морис.

– Убить старую любовницу ради молодой? – усмехнулась Мирослава.

– Почему нет?

– Он мог просто уйти от Реваковой.

– Вы забываете про деньги, – напомнил Морис.

– Я не забываю про них, – задумчиво проговорила Мирослава. – Просто мне кажется странным, что такая хваткая женщина, как Ревакова, написала завещание в пользу молодого любовника, довольно пустого малого, да ещё и показала это завещание ему.

– Однако Кукушкин видел его.

– Мы знаем это не с его слов. И потом, даже если и видел, завещание можно переписывать хоть каждый день! К тому же Ревакова могла показать Кукушкину ненастоящее завещание. Виталик ведь не является докой в нотариальных документах.

– Меня интересует другое: разве Лидия Ильинична не понимала, что, показывая завещание молодому любовнику, она всерьёз рискует своей жизнью?

– Ответ на этот вопрос может быть только один, – сказала Мирослава.

– Какой же?

– Женщина была уверена, что Кукушкин в принципе никого не способен убить. Об этом же говорит и его мать.

– Мать и не может сказать о сыне ничего иного, – заметил Морис.

– Смотря какая мать, – не согласилась Мирослава. – Матрона Буфетова тоже уверена в невиновности Кукушкина.

– Несмотря на то, что они расстались, – возразил Морис, – девушку можно считать стороной заинтересованной.

– В чём же заинтересована Матрона?

– Вы забываете, что она была влюблена в Кукушкина.

– Была – глагол прошедшего времени, – усмехнулась Мирослава.

– Но мы не знаем, не осталось ли на донышке её души под серым пеплом разочарования пары-тройки не угасших угольков былого чувства.

– Ты неисправимый романтик, – улыбнулась Мирослава.

– Хорошо, посмотрим, что вам удастся узнать от этой таинственной Дианы.

– Не думаю, что она такая уж и таинственная.

Морис отвернулся, пряча улыбку. А потом спросил:

– Вы не думаете, что стоит сначала позвонить ей?

– Звонить я ей, пожалуй, не буду, – ответила Мирослава, – а то, чего доброго, она откажется разговаривать со мной.

– Вы так и не рассказали мне, – вновь напомнил Миндаугас, – что всё-таки вы узнали от Матроны.

– Не рассказала, – ответила она, – наверное, потому что и рассказывать-то особо нечего.

– И всё-таки, – мягко настаивал он.

– Ты уже знаешь, что во время убийства Реваковой Матроны не было в городе. Она действительно была в командировке в Новосибирске. Сказала мне, что очень устала. Хотя особо уставшей девушка не выглядела, скорее смятённой. Поведала мне, что не так давно рассталась с Кукушкиным и теперь встречается с Олегом Фокиным. Мне показалось, что Матрона довольна новыми отношениями и в глубине души жалеет о своей связи с Виталием.

– Девушку можно понять, – сказал Морис.

– Я уверена, что она чувствует себя обманутой Виталием.

– Вы хотите сказать, что это он её бросил? – В голосе Мориса прозвучало недоверие.

– Не в этом смысле! – отмахнулась Мирослава.

– А в каком? – не отставал Миндаугас.

– В том, что он ей не сказал с самого начала, что находится на содержании женщины.

– А… это.

– Тебе этого мало?!

– Мне много! – заверил он. – И даже очень много. Но, узнав о том, кто он и на что живёт, могла бы сразу бросить его.

– Я так поняла, что Матрона подсела на него, как на наркотик.

– Не понял!