Месть Лисьей долины

О, это лично губернатор, не иначе! Конечно, убийство человека такого калибра, как Аркадий Горенштейн, перепугало всю местную элиту. И расследование будет находиться на личном контроле у самого высокого начальства. Да еще взрыв… Это уже терактом попахивает! Пока Илья Денисович Махотин заверял губернатора, что делается все возможное и даже сверх того, чтобы убийцы не остались безнаказанными, я терпеливо ждала. Умников поглядывал на меня, но никаких замечаний, разумеется, не делал: велась запись, о чем мы оба помнили.

Наконец старший следователь вернулся. Лицо у него было багровым, даже лысина вспотела. Махотин уставился на меня, как будто припоминая, что ему от меня было нужно, потом махнул рукой:

– Подпишите протокол, Евгения. Думаю, мы вызовем вас повторно.

Кто бы сомневался! Я быстро проглядела запись, подмахнула документ и встала.

– Я провожу, – заторопился Умников, дождался кивка начальства и вместе со мной вышел за дверь.

– Здравствуйте, Евгения Максимовна! – приветствовал меня бывший стажер, как будто мы только что увиделись.

– Привет, Андрей, – улыбнулась я. – А я уж думала, грешным делом, что ты запамятовал, как мы с тобой из подземной лаборатории выбирались. Хотя в твоем возрасте склероз – редкость.

– Да что вы, – сделал страшные глаза Умников. – Иногда по ночам просыпаюсь в холодном поту. Как подумаю, что вирус тогда мог по вентиляции пойти и мы бы давно на кладбище лежали, если бы вы тогда пожар не устроили…

– Только своему начальнику об этом не рассказывай, – совершенно серьезно предупредила я, – а то он решит, что взрывы и пожары – это по мою душу.

– Да он и так в курсе, – хмыкнул Умников. – Как увидел ваши документы среди стопки других, так и говорит: «Не будет это дело простым, вот поверь, раз тут эта Охотникова замешана!» Ничего, что я так… не обиделись?

Андрей опасливо глянул на меня. После того как я взорвала подземную лабораторию по производству бактериологического оружия, стажер проникся ко мне глубочайшим уважением и даже, кажется, слегка побаивался.

– Рад был повидаться, Евгения Максимовна, но мне пора.

– Постой, погоди минуту. Слушай, я понимаю, это секретная информация, не для всех. Но ведь и я не «все», правда? – Я дождалась, пока Андрей кивнет, и продолжала: – Скажи пару слов про взрывное устройство, а?

Умников колебался недолго. Понизив голос, он проговорил:

– Делал профи. Подсоединил к левому двигателю. Изящный ход, нестандартный. Выдумку, сволочь, проявил и смекалку. В общем, серьезный человек.

– Спасибо, не забуду. За мной должок, – поблагодарила я бывшего стажера. – А ты теперь, Андрюшенька, карьеру делаешь?

Молодой человек польщенно улыбнулся и скрылся в комнате для допросов.

Что ж, дело обстоит так, как я и подозревала. Работал не любитель, не какой-то там одноразовый киллер, а серьезный профи. Ничего не напоминает, а? Точь-в-точь, как шесть лет назад.

Неужели я ошиблась, подозревая невиновного? Что, если Аркадий не убивал брата? И этот взрыв – только эхо того, прогремевшего шесть лет назад?

Когда я проходила по коридору, распахнулась дверь, ведущая в комнату, где обычно хранились скатерти, столовые приборы и посуда – специально, чтобы во время обеда официанткам не бегать далеко. В сопровождении рослого сотрудника спецслужб из помещения выходил белокурый Алекс, видимо, его только что закончили допрашивать. Я во все глаза уставилась на смазливого мальчишку. Вот кто годится на роль убийцы больше остальных! Во-первых, Алекс имел доступ на «Счастливчик» в любое время дня и ночи. Он знал яхту до последнего винтика и мог незаметно пронести и установить бомбу любого размера – хозяин никогда не вникал в технические тонкости, не проверял двигатели, целиком полагаясь на матроса и доверяя ему. Такому субъекту ничего не стоило заминировать судно. Непонятно только, почему Алекс не сбежал, а остался дожидаться, когда его страшная игрушка сработает. Хотел увидеть смерть Аркадия своими глазами? Просто не успел скрыться? Рассчитывал, что сценарий будет другим?

То, что Аркадий Горенштейн запустил заминированный двигатель еще при выходе из бухты, было чистой воды случайностью. Ветер в тот день был свежим, вполне хватило бы и паруса. Горенштейн мог отойти на «Счастливчике» далеко, яхта могла взорваться в безлюдном месте, без свидетелей, и мы узнали бы о случившемся только наутро, когда хозяин поместья не вернулся бы в Семирадово. Может быть, преступник рассчитывал, что ночью ему хватит времени покинуть поместье? Убийца ведь не обязан быть предусмотрительным интеллектуалом, он вполне может оказаться тупым сукиным сыном.

Убить может любой. Был бы мотив…

Правда, я понятия не имею, какой может быть мотив у юного матроса, чтобы прикончить своего благодетеля, человека, который дал мальчишке хорошо оплачиваемую нетрудную работу. Но, возможно, причина для убийства есть, и весьма основательная?

Белокурый матрос шел по коридору мне навстречу, когда меня обогнала Анна. Супруга – точнее, теперь вдова Аркадия – направлялась к Алексу с таким решительным видом, что тот попятился и попытался скрыться за спиной сопровождающего.