Месть Медеи

Тоня молча кивнула, и мы, пройдя еще немного, наткнулись на дверь с табличкой: «Главный врач отделения». Постучавшись, я без колебаний вошла в незапертую дверь. Пожилой мужчина в белом халате, сидевший за квадратным столом, оторвал голову от разложенных бумаг и вопросительно посмотрел на нас.

— Доброе утро, я жена Иванкова. — пояснила я.

— Садитесь. — главврач не стал тратить время на приветствия. — Вы его уже видели?

— Только что. — я так и не села на стоящий возле стола жесткий стул. Тоня тоже не двинулась с места. — Ему сегодня сделали томографию?

— И томографию, и энцефалограмму. — подтвердил врач. — У него практически нет никакой активности мозга. Его как будто просто выключили, потянув за рычаг. Такие прямые линии я раньше видел лишь на энцефалограмме умирающих. Но тем не менее, ваш муж жив.

— Доктор, когда к нему вернется рассудок?

— Понятия не имеем. Я вообще не понимаю, почему он еще жив. Судя по всему, активность всех функций организма будем помаленьку угасать, и прожить ему осталось недолго.

— А никак нельзя поддерживать эти функции?

— Можно. Можно подключить его к аппарату искусственного дыхания, к искусственной почке, и так далее… Вопрос — кто все это будет оплачивать? У нас не лечат за государственный счет безнадежно больных.

— Но почему безнадежно? — в отчаянии вскричала я.

— Потому что искусственно активизировать мы можем все органы, исключая мозг. А мозговая деятельность у вашего мужа почти на нуле. И вот ее мы стимулировать никак не сможем. Если кратко — за большие деньги медики могут продлить жизнь вашего мужа на несколько месяцев, а возможно, и на пару лет. Но все это время он проведет в том состоянии, в котором вы застали его сегодня.

— Я поняла. — в глубине души я и не ожидала другого ответа. — Сколько времени он пробудет в больнице?

— Мы на всякий случай проведем еще серию анализов, это займет еще несколько дней, максимум неделю. Потом мы его выпишем. Вы согласны его забрать домой?

— От моего согласия что-то зависит? Если я откажусь, вы оставите его в больнице и будете лечить?

— Нет, отправим в социальное отделение для безнадежно больных, и вам придется подавать бумаги для помещения его в пансионат для инвалидов. Сколько придется ждать, не знаю. В любом случае, без специального ухода вряд ли он до пансионата доживет.

— Я поняла. — как автомат, повторила я. — Делайте все нужные анализы, и я заберу его домой.

Мы вышли из отделения на улицу. Я поглядела на потрясенно молчащую девушку и спросила:

— Тоня, Сашу отравили в тот последний вечер, который вы провели вместе. Расскажи мне об этом вечере.

— Мы сразу после работы пошли в кафе. Не в то, в котором каждый день обедаем, а в «Дубль кофе», оно недавно открылось на соседней улице. Я сразу заметила, что Саша как-то необычно оживлен. Он все время после вашего разрыва такой был подавленный, почти со мной не разговаривал. Он ведь меня во всем винил, будто я его силой в постель укладывала. К тому же, ты сама знаешь, я ему наврала с три короба про квартиру, что меня выгоняют, а задаток хозяйка прикарманила. А он потом все понял.

Он еще до встречи с твоей подругой с квартирной хозяйкой случайно столкнулся, когда она за деньгами приходила. И узнал, что не меняла я квартиру, что его обманула. Я было подумала — психанет, соберет вещи и к тебе вернется. Нет, остался, я его как-то даже меньше уважать стала после этого. Он еще больше потускнел, ну, знаешь, как будто краска с него облезла, и он оказался под ней таким… картонным, потрепанным. Честно скажу — появись у меня другой мужик на примете, я бы его тут же выгнала бы ко всем чертям. Но никого лучше не подворачивалось…

А в тот день — не поверишь — он за мной зашел после работы — такой сияющий, радостный! Как будто его вновь покрасили, и позолоту сверху нанесли. Сильный, веселый — просто мужчина моей мечты. Сгреб меня в охапку, подбросил в воздух — на нас все бабы сбежались посмотреть. Понимаешь? Сказал, что тут неподалеку «Дубль кофе» новое открылось, надо это дело отметить. Донес меня на руках до машины, и в кафе тоже все прикалывался над официантками, шутил с ними, даже заигрывал немного… Я даже приревновала: он со мной и то никогда так не кокетничал. С чего бы это вдруг? Я его спросила — что-то новенькое? Он в лотерею выиграл, или какое-то радостное известие получил? А он даже удивился — нет, ничего нового, просто настроение такое вдруг стало, отличное. Мы просидели там около часа, а он все не унимался, чуть ли не кукарекал от восторга. А потом вдруг слегка побледнел, повернулся ко мне и предложил поехать домой.

Мы когда поехали, я прямо перепугалась — мне казалось, что он вот-вот заснет за рулем. Полина, у него буквально глаза смыкались. Но ничего, доехали нормально, только на руках он меня уже не носил. Мы зашли в квартиру, он сунулся было в душ, но через пару минут пришел в спальню и сказал, что очень устал, хочет спать… Кое-как разделся, вещи в разные стороны побросал, повалился в постель и заснул, как убитый. Как убитый… — сквозь слезы повторила девушка.