Месть Медеи

Положив в клетку мыши ломоть сыра, я позвонила в больницу. В приемной меня вспомнили сразу, и пока дежурная сестра, положив телефонную трубку на стол, узнавала, где в данный момент находится Александр Иванков, я все время слышала раздающиеся вдали женские голоса: «Это тот, которого достали из холодильника» «Живой труп» «Зомби». Сердце больно сжималось при каждом слове, но я стиснув зубы, терпеливо дожидалась ответа. Увы, он меня не порадовал: Саша по-прежнему находился в реанимации, и пока не пришел в сознание.

Я позвонила Маше. Подруга откликнулась сразу, похоже, мобильный на всякий случай держала в руке.

— Поля, мужайся! Оскар еще вчера вечером запросил у прокуратуры разрешение на эксгумацию Матвея Гарина, и, скорее всего, на сей раз ему это разрешение дадут.

— Еще позавчера я бы порадовалась этому известию. А сегодня… Неужели ты думаешь, что мне есть до этого хоть какое-то дело?

— Поля, ты не понимаешь! Мы пошлем образцы ткани в зарубежную лабораторию, там найдут тетрадоксин… — она замялась.

— И начнут срочно создавать противоядие? Маша, черт с этой эксгумацией, постарайтесь узнать по своим каналам — может, где-то в мире противоядие уже создано?

— Я всю ночь просидела в Интернете… — голос подруги звучал жалобно. — А Оскар уже с утра звонил в Интерпол. Никто не знает о противоядии. Впрочем, об отравлении тетрадоксином тоже. То есть что-то слышали про культ вуду, про зомби, но это далеко, на каких-то диких островах…

— Но у их жрецов противоядие наверняка есть!

— Ты хочешь поехать на Карибские острова? — удивилась подруга.

— Да хоть на шабаш на Лысой горе.

— Туда ближе. — вздохнула Маша. — Полина, будь реалисткой. Допустим, до островов ты доберешься, но вот жрецы вуду вряд ли с тобой начнут откровенничать, скорее посмеются. А может, их и вовсе в природе не существует, этих жрецов.

— Но ожившие мертвецы существуют! Причем не где-нибудь, а тут, рядом с нами. Маша, скажи, что мне делать?

— Полина, мы найдем Медею, и она… — Маша замялась.

— Что она? Решит сотрудничать со следствием, и откроет секрет противоядия?

— Почему бы нет?

— И что она за это получит?

— Меньший срок.

— Ты сама-то в это веришь? А если она просто не станет сознаваться? И не отдаст нам ни яд, ни противоядие? Как-то по рассказу профессора непохоже, чтобы Медея склонялась перед грубой силой.

— Ты же сама кричала еще вчера: «Надо срочно найти Медею!» — возмутилась подруга.

— Мне надо срочно найти Медею! — воскликнула я. — Понимаешь, мне, а не нам!

— Если ее найдешь ты, она тебя убьет, и дело с концом. Сама понимаешь: хороший свидетель — мертвый свидетель.

— А если пожалеет?

— А если нет? — жестко сказала Маша. — Кто позаботится о твоей дочери? Твоя мама-пенсионерка, или муж, превратившийся в живой труп?

— Зачем ты это говоришь? — зарыдала я.

— Потому что ты сейчас в шоке, и не отдаешь отчета в своих действиях. С тебя станется и впрямь самой вычислить Медею и пойти на встречу с ней, никому ничего не сказав. Но ты должна взять себя в руки и понять, что не разжалобишь ты серийную отравительницу своими слезами. Погибнешь сама, и своего ребенка погубишь.

— Маша, успокойся — я даже соображать пока как следует не могу, где уж мне Медею ловить. — упавшим голосом сказала я.

— И не надо тебе никого ловить. Мы с Оскаром сами ее поймаем, и противоядие тебе на блюдечке поднесем. С голубой каемочкой. Как Саша?

— В реанимации. Пока не пришел в себя. Мне обещали позвонить, если он очнется.

— Ну, держись! Я с тобой!

Ни на какую работу я, разумеется, не пошла. На все вопросы встревоженной мамы отвечала, что Саша попал в автокатастрофу, и сейчас с сотрясением мозга лежит в больнице. Сообщать ей жуткую правду про тетрадоксин я пока не собиралась. Весь день я провалялась в постели, чувствуя себя такой разбитой. Словно по мне в самом деле проехал асфальтовый каток. Под вечер, когда мама с Маруськой вернулись с прогулки, мне все же пришлось одеться и выйти в магазин за продуктами. Вернувшись, я услышала от мамы, что мне недавно звонили из больницы, и тут же бросилась перезванивать.

Дежурная сестра сообщила, что Саша вроде бы очнулся, и из реанимации его завтра переводят в неврологию.

— Он пришел в себя? — слабым голосом спросила я.

— Он открыл глаза и попытался сесть. — пояснила сестра. — Но он никого не узнает. И потом… похоже, он разучился говорить. Мне подруга из реанимации сказала — он только мычит что-то, и смотрит перед собой остановившимся взглядом. Есть он сам тоже не может, похоже, просто разучился жевать. Пока вливаем физраствор внутривенно, а потом придется кормить через зонд. Но вы не волнуйтесь — ему завтра с утра томографию мозга сделают, тогда врач вам и скажет, каковы дальнейшие перспективы. Может, еще придет в себя…