Месть Медеи

— Полина, ты когда-то пожалела меня — старую… Еак ты думала, почти безграмотную, никому не нужную, ничего не умеющую деревенскую тетку… Я видела, ты не верила вначале, что я сумею правильно обращаться с клиентами, но все же рискнула. Я успела полюбить тебя за год работы. И когда ты рыдала, мне показалось, что мне опять двадцать восемь лет, и это меня с малышкой на руках вновь бросил любимый…

— Но других женщин ты хотя бы спрашивала, хотят ли они мести. Почему ты не спросила меня?

— В тот момент я не могла об этом думать. Я прорыдала дома весь вечер, вспоминая тот последний день, когда я сама была счастлива… Я сама стала тобой в тот день, к чему были лишние вопросы?

— Ты осталась собой, Тамила. Я не умею долго ненавидеть. Даже если бы Саша ко мне не вернулся, я со временем забыла бы его. У моей дочурки был бы любящий отец, а я когда-нибудь встретила бы другого мужчину. Ты превратила моего любимого в живого мертвеца. И теперь я уже никогда не буду счастлива. Ничего хуже ты не смогла бы сделать, даже если бы была моим злейшим врагом. И ты говоришь, что полюбила меня…

— Прости.

— Как я могу тебя простить, если дома меня ждет живой труп?! — закричала я.

— Успокойся. — Медея встала из-за стола, подошла к настенному шкафчику и достала оттуда сначала маленький граненный графин, наполненный какой-то прозрачной жидкостью, а затем два небольших хрустальных стаканчика. Поставила посуду на стол, и плеснула жидкости в мой стакан. — Вот, выпей водички.

Я в ужасе отшатнулась. Медея взяла мой стакан и стала медленно пить, улыбаясь мне глазами. Отпив половину, она вновь поставила стакан передо мной.

— Что там было? — понемногу приходя в себя, спросила я.

— Простая вода.

— Медея, я не стану ничего пить в твоем доме. И я не дам себя убить, не надейся. У меня на руках старая мать, тяжело больной муж и маленький ребенок. О них теперь некому позаботиться, кроме меня.

Женщина посмотрела на меня тяжелым взглядом.

— Ты боишься смерти?

— Да, боюсь. Но еще страшнее то, что без меня погибнут мои близкие. — я не дала ей свернуть на обсуждение метафизических тем.

— Значит, ты его простила? И готова позаботиться о нем, как о своем муже?

— Да!

— Ты хочешь, чтобы он стал прежним? Даже если, вспомнив все, он вновь вернется к любовнице?

— Да! Да!!!

— Хорошо. — медленно проговорила Медея. — Будь по-твоему. Ты права, у меня есть противоядие. Я разработала его на всякий случай. Храня в своем доме сильнейший яд, я побоялась оставаться перед ним беззащитной. Но я поклялась, что никогда не дам противоядие человеку недостойному.

— Ты клялась, что любишь меня. — стараясь справиться со новым потоком слез, проговорила я.

— Ты не умеешь ненавидеть. — словно не слыша, продолжала Медея. — А умеешь ли ты любить?

Она достала из кармана маленький бумажный пакетик, осторожно развернула его и вытрясла над своим стаканом щепотку белого порошка. Жидкость в стакане как будто вскипела и на миг потеряла прозрачность, став мутно-серой. Еще через мгновение буря в стакане улеглась, и в нем опять плескалась самая обычная на вид вода. Медея решительно пододвинула ко мне стакан и скомандовала:

— Если хочешь, чтобы твой муж вновь стал живым — выпей!

Я на мгновение зажмурилась. Скорее всего, в стакане яд, правда, вряд ли тетрадоксин, скорее, какой-нибудь цианид. Медея хочет убрать единственного свидетеля, который знает правду. Я умру, а она продолжит свое черное дело. А что будет с моей дочерью, с мамой, с Сашей? Нет, надо выплеснуть отраву ей в лицо, а потом попытаться позвать на помощь. Ее арестуют, и Оскар как-нибудь добьется от нее рецепт противоядия. А если не добьется? Тогда Саша так и останется живым трупом, пока тетрадоксин не добьет его окончательно?

Стараясь не думать ни о чем, я приоткрыла глаза, схватила свой стакан и залпом выпила его содержимое. Мелькнула мысль, что я зря поставила на кон свою жизнь и судьбу своей дочери, но, едва возникнув, эта мысль начала расплываться, терять четкость, и неожиданное спокойствие сошло на мой измученный мозг. Уже теряя равновесие, я успела подумать, что все мои тревоги ничего не стоят перед лицом вечности, после чего сознание начало тихо гаснуть, и вскоре померкло окончательно.

Эпилог

Нашла меня через двое суток Маша. На ее мобильный пришло анонимное сообщение с адресом, по которому следовало срочно приехать. Взяв с собой группу захвата, Оскар с Машей помчались по указанному адресу. Дверь квартиры на пятом этаже оказалась незапертой, ломать ее не пришлось. Вбежав в помещение, группа захвата не обнаружила там никого, кроме одинокой молодой женщины, сладко спящей на большом раскладной диване. Это была я.

Видимо, действие снотворного как раз заканчивалось, поскольку от топота множества тяжелых мужских сапог я мигом проснулась и села на диване. Еще через несколько минут я полностью пришла в себя, чему немало способствовала машина истерика. Подруга металась возле дивана, как раненая лань и, причитала на тему того, как она за меня переволновалась, а моя мама так вообще чуть с ума не сошла. Я в недоумении потрясла головой: