Месть Мориарти

Выйдя на улицу, Спир замер и прислушался, ловя малейший звук. Удивительно, что улица, столь оживленная и шумная днем, становилась такой пустынной, будто вымершей, ночью. Лишь немногие торговцы жили в этом районе, предпочитая возвращаться после работы в свои уютные домики в часе или даже более езды на поезде или омнибусе. Мистер Фриланд, чье имя — в паре с именем сына — красовалось над витринами со стороны как Бишопсгейт-стрит, так и Корнхилл-стрит, владел домом в Сент-Джонс-Вуд. Люди эти отличались поразительной неспособностью учиться. После очередного ограбления все вспоминали о мерах предосторожности, ставили новые замки, иногда даже нанимали ночных сторожей. Но через год-два страх уходил, и все возвращалось в прежнее русло. Изготовители сейфов даже изобретали новые модели, но лишь немногие в Сити спешили менять старые.

К заведению Джона Фриланда Спир подошел со стороны Корнхилл-стрит. Ни звука, ни души. Улица поблескивала в свете фонаря, словно прихваченная морозцем. Весь передний фасад надежно закрывали металлические ставни, так что свободными оставались только два оконца, две щели, расположенные на высоте пяти с половиной футов от тротуара: девять дюймов в длину и два в глубину. Спир приник к первому. Внутри магазин был ярко освещен газовыми лампами, так что он хорошо видел прилавок и пустой стеклянный стеллаж. Но устраивались эти смотровые щели отнюдь не для того, чтобы рассматривать переднее помещение, торговый зал, где люди каждый день покупали кольца и часы, ожерелья и броши или заказывали оправу для камней. Их целью была расположенная в глубине мастерская, где ювелиры выполняли настоящую работу.

Два помещения разделялись стеной с проходом в виде широкой арки, и тот, кто заглядывал в смотровое оконце, видел самый большой, выкрашенный белой краской металлический сейф, стоявший посередине второй комнаты.

Спир шагнул вправо, заглянул во вторую щель и снова увидел сейф, уже под другим углом, но так же ясно. Вслушиваясь в тишину, Спир зашел за угол. Со стороны Бишопсгейта картина выглядела иначе — здесь сейф отражался в расположенном хитроумным образом зеркале. Он кивнул самому себе, повернулся и направился через улицу к пустому магазинчику, на двери которого болталась табличка с надписью «РЕМОНТ». Если добытые Эмбером сведения верны, то он, пожалуй, и сам не отказался бы поучаствовать в деле — куш должен быть немалым.

— Со двора точно войти можно? — спросил Спир, вернувшись на наблюдательный пункт.

— Точно. Закрыли передние двери железными ставнями, поставили на сейф три замка и посчитали, что этого хватит. — Эмбер усмехнулся, обнажив мелкие, крысиные зубы. — А чего беспокоиться? За пятнадцать минут многого не успеешь, а больше наш парень в синем не даст.

— С датами ошибки нет?

— Все точно. А вот и он…

Полицейский, совершив круг, снова приближался к перекрестку по Бишопсгейт-стрит.

В тот вечер на чердачной площадке дома на Альберт-сквер наблюдалось непривычное оживление — Полли Пирсон миловалась с Гарри Алленом далеко за полночь. Когда девушка вернулась наконец в комнатушку, которую делила с сестрой, и залезла под одеяло, глаза у нее были мокрые, а носом она шмыгала так, что разбудила Марту.

— Полли, ты не должна так вести себя. Поймают, неприятностей не оберемся. Миссис Спир спуску не даст. И Гарри будет на плохом счету у Профессора. Таким местом дорожить надо. И что он только себе думает…

— Не беспокойся, — всхлипнула Полли. — Теперь долго ничего не будет. Гарри отослали.

— Что? Выгнали?

— Нет. Ох, Марта, я буду так скучать. Он отправился во Францию вместе с тем чудным джентльменом, что приехал сегодня.

— Что, с тем чучелом? Во Францию… надо же…

— Сказал, что его не будет несколько недель. До самого Рождества…

— Невелика потеря, так я тебе скажу, — сердито прошипела Марта, искренне переживавшая за сестру. — Этот Гарри, он дурно на тебя влияет. Ничего хорошего тебе от него не будет. А случись что, куда мы денемся?

— Гарри не такой…

— Покажи мне мужчину, чтоб был не такой.

— Гарри обещал мне привезти подарки из Парижа.

— Вот что, милая, не забивай голову глупостями. Вспомни, как мы совсем недавно мерзли в лохмотьях да голодали. Это чудо, что мы сюда попали, и я не позволю, чтобы какой-то там Гарри Аллен все испортил.

— Он — джентльмен…

— Бездельник да лоботряс, так я тебе скажу.

Полли снова разразилась слезами.

— Радуйся, завтра ты его уже не увидишь, — в отчаянии взвыла она. — А до меня тебе и дела никакого нет.

— Ради бога, сестренка, хватит ныть. Всех соседей разбудишь.

На следующее утро Гарри Аллен отбыл в Париж вместе с Лаброссом. В чемодане у него лежал кусок старого тополя. В кармане — пистолет.

Безутешная Полли Пирсон весь день шмыгала носом и разражалась слезами от каждого резкого слова, так что в конце концов Бриджет Спир пригрозила высечь безутешную горемыку березовыми прутьями, если она не соберется и не возьмет себя в руки.

— Видишь, что ты наделала, — сердито прошипела Марта, когда сестры оказались вместе в буфетной. — Высекут обеих, а уж мне этого совсем не надо.

По бледным щечкам снова покатились слезы.