Месть Осени

Она должна убить. Убить, чтобы обрести силу и только потом отдать.

На моей памяти так работала разве что приватизация дачи. Мама как-то решила продать участок, доставшийся ей от отца, а тому – от государства. Выяснилось, что, чтобы продать, нужно сначала вступить в права собственности. Набегались мы тогда знатно. Нашли потрепанную книжку члена садового товарищества, нарисовали схему участка, сварганили межевой план… Все ради того, чтобы спустя сутки полноправного владения шестью сотками благополучно их сбагрить дальше.

– Белый сахар, прошедший всеобъемлющую очистку, имеет только выраженный сладкий вкус, – монотонно вещала учительница. – У него нет какого-либо послевкусия, он лишен запаха. Зато бурый тростниковый сахар отличается тонким вкусом…

Услышав, почему я не хочу, чтобы к Вере возвращалась сила, Смотрящий хохотал так, что из-под ресниц показались слезы. Отсмеявшись, он сказал, что теперь не грех и увольняться – он видел все. Правда, напоследок все же добавил: «Ты знаешь, что не обязан оставаться с ней? Можешь бросить ее на произвол судьбы и никогда больше не видеть, хе-хе-хе…»

– Сахар – основа всех основ. Это конфеты, фруктовая карамель, пралине, помадки, трюфели…

На произвол судьбы я, может, ее и не брошу, но снова служить Зимней Деве не стану. Мне больше не нужна заморозка. Последнюю волю Хельги я выполнил – спас девочку, что пришла ей на смену, охранял и оберегал. Сколько мог.

– Сахар придает вкус горячим и холодным напиткам, сокам, молочным продуктам, усиливает букет фруктовых блюд…

Экран телефона загорелся новым сообщением.

«Лови, что нарыл пока, Тоха. Матвей Горячев, 1983 года рождения. Не привлекался, машинки не угонял. Школу закончил в 2000-м с золотой медалью в Серпухове. Переехал в Москву. И тут ему прям поперло».

«Почему поперло?»

«Ну, он на Кутузовском живет, рядом с «Москва-Сити». Знаешь, сколько там квартиры стоят?»

– Никифоров! – рявкнула училка. – Вы все знаете о сахаре?

Я задвинул телефон под тетрадный лист. Дождался, пока она отвернется, и напечатал:

«Имя, значит, ненастоящее?»

«Зарегистрированный псевдоним… Как если бы он книги писал. Только он под ним муру свою про колдовство двигает. Зато летает под настоящим именем…»

«Знаешь куда?»

«Обижаешь!»

«Ну?»

«Последние три раза – Тель-Авив. Я не нашел, где он остановился, базы там закрыты, но думаю, катался затем же, зачем все богатеи».

«И зачем?»

«Лечиться. Сдается мне, болен наш Матвейка».

Вера

– Это не мой телефон.

За окном тихонько накрапывал дождь. Я сидела в уютном салоне «Майбаха», пахнущем кожей и ладаном, и разглядывала перламутрово-переливающуюся коробочку на коленях. Аскольд вручил мне ее пять минут назад, и я чувствовала себя страшно неловко. Как люди вообще принимают подарки?

– Зато им сразу можно начать пользоваться, – пожал плечами Аскольд. – Сим-карта уже внутри.

Я покосилась на коробочку. Если мне не изменяла память, шестой айфон всего недели полторы как вышел, и купить его в Москве было проблематично. Разве что ты вездесущий маг, которому кроме загробного мира доступны новинки из Нью-Йорка.

– Это лишнее.

Фраза прозвучала резче, чем я хотела. Отопление в салоне не работало, но мне почему-то стало жарко. Я провела тыльной стороной ладони по горячей щеке.

– Я думал, таргетолог всегда должен быть на связи, – уронил Аскольд в пустоту.

– Должен.

Я вернула руки на колени, старательно не касаясь коробочки. Дурацкая ситуация. Мы же даже не друзья.

– Так ты не знаешь, куда делся мой телефон?

Аскольд достал из подставки в подлокотнике стаканчик с кофе и сделал глоток.

– С какого момента ты ничего не помнишь? – негромко поинтересовался он.

Я невольно заерзала на сиденье.

– С того, как поцеловала девушку.

– Я отвез тебя домой, – бесцветно сообщил Аскольд. – Это все.

– Все? И я даже не спорила?

Тонкая усмешка искривила угол рта.

– Почти нет.

– И никому при тебе не звонила?

Он покачал головой.

– Значит, ты не знаешь, где я оставила свой телефон, – заключила я. – Печально.

Аскольд снова пожал плечами, как бы говоря «тоже мне проблема».

– Ладно. Все равно спасибо. Я наверное… – Я положила коробочку на бардачок и взялась за ручку двери, но тут ладони знакомо закололо.

Холод защекотал кожу изнутри, пытаясь дотянуться до сидящего рядом чернокнижника. Где-то на границе сознания раздалось тихое и мерное сердцебиение. Нет, ну только не опять, пожалуйста!