Месть Осени

В груди взревело негодование. Я распахнула дверь, чуть не заехав Антону по лицу. Быстро, пока он не опомнился, накрыла ладонью черную ткань на его груди – сердце под моими пальцами стукнуло тревожно и жалобно. Антон не издал ни звука. Руки его были опущены, губы плотно сжаты. Он ждал.

Ледяные иглы изнутри покалывали мне кожу на подушечках пальцев.

Ему не нужно было учить меня контролировать силу. Вот она я – вот она сила, – по-прежнему внутри моего тела. Не течет по его венам. Не обволакивает бешено колотящееся сердце.

Мы так и стояли – молча, глядя друг другу в глаза. Потом Антон чуть заметно кивнул. Я сама толком не знала, что собираюсь сделать. Не себе, так ему заморозить сердце? Совсем остановить? Мне же все равно кого-то нужно убить… Испугавшись этой мысли, я отдернула ладонь.

– Никогда, – хрипло шепнула я, чувствуя, как озноб ползет по плечам. – Ты понял? Никогда.

Он снова кивнул – и, сцепив за спиной руки, покорно опустил глаза.

Антон

Мы выехали сразу, как рассвело. Ромашка остался еще на полдня. Сказал, нужно проверить бойлер и подкрутить розетки, а то коротит так, что дом вот-вот взлетит.

Я смотрел на пустынную дорогу и мерно давил на газ. Нас обгоняли редкие фуры – я тащился шестьдесят километров в час. Медленно, зато безопасно. Из динамиков лился уютный старушечий голос, рассказывающий о царевне Несмеяне. Помогало не слишком: Милана продолжала громко капризничать, меня клонило в сон. Два кофе из «Макдака» не помогли. Но хоть чай купили – Милане нужно было как можно больше пить.

Я глянул в зеркало заднего вида. Больше чая Милану заинтересовала картошка фри и кетчуп, в который можно макать пальцы – в итоге она сидела вся измазанная. На щеках потихоньку проступал диатез, свитер пестрел пятнами. Вера тихо уговаривала ее попить из трубочки – та только вертела головой и хныкала. Иногда Вера отстегивала ее и брала на руки, показывая в окно пробегающие мимо поля. Со мной она не разговаривала.

Бестолочь. Надо было объяснить ей. Успокоить. Хотя что тут объяснишь? Когда ко мне прижалась ее ледяная ладонь, мысль была одна: вот и все. Вот и все, Тоха. Так даже лучше. Дарина наконец успокоится. Милана будет в безопасности. А тебе точно не придется смотреть, как кто-то умирает на твоих глазах.

Хватит. Насмотрелся.

– Па!

– Папа занят, Милаша, – мягко сказала Вера. Странно было слышать от нее это «папа».

– Па!

Я убавил громкость.

– Едем к маме, доча. Соскучилась по маме?

Кстати, о маме. Я посмотрел на приборную панель – семь утра. Ну допустим… После трех гудков Фрося ответила:

– Антон, какого хрена?!

– И тебе привет. Будем через полтора часа. Ты на громкой связи.

Прошло несколько секунд, и Фрося защебетала:

– Милаша, ты там?

Милана взвизгнула. Одновременно послышался предупреждающий голос Веры:

– Осторожно!

– Это Вера? – встрепенулась Фрося. – Ты забрал нашу дочь, чтобы провести время с ней? – Я быстро снял трубку с подставки и прижал к уху. – Ты мне сказал, что тут небезопасно! А сам поехал развлекаться со своей… Скотина! Она же мне обещала!

– Что обещала? – Я не смотрел в зеркало, но и так понял, что Вера напряглась. Температура в машине упала на несколько градусов.

– Что отпустит тебя! – с ненавистью выплюнула Фрося. – Она снова Зимняя Дева? А ты ее слуга, да? Все теперь по-старому?

– Успокойся.

– Ты с ней спишь?

– Чего? – Я на секунду оторвал трубку от уха – проверить, что отключил громкоговоритель. – Ты о чем вообще?

Я поймал в отражении напряженный взгляд серо-голубых глаз.

– Фрося, Милана заболела. Мы будем через полтора часа. Ей нужно к врачу.

– Ты мне ребенка решил угробить?!

– Да угомонись ты! Пожалуйста, – уже тише добавил я. – Октябрь на дворе. Холодно. Простыла где-то.

– А я тебе скажу, почему ей холодно! – рявкнула Фрося. – Потому что ты отвез ее к Зиме. Я тебе запрещаю…

– Все. Увидимся через полтора часа.

Я вырубил звонок. Какое-то время ехал молча, сосредоточившись на дороге. Потом все-таки спросил:

– Что ты обещала Фросе? – Вера отвернулась к окну и что-то пробормотала. – Что? Не слышу.

– Что если снова стану Зимней Девой, ты не будешь моим слугой, – громче повторила она, не поворачивая головы.

Я вернулся к дороге. Позвонил Ваньке, сказал, чтобы через полтора часа был у дома Фроси. Позвонил соседке спросить, как кошки.

Мысли вертелись вокруг одного. Ромашка полночи шерстил интернет и свои базы, чтобы отыскать информацию о Спартаке Имеретии. Имя редкое, так что кое-что нашлось сразу. Окончил духовную семинарию в Тбилиси. Потом почему-то работал юристом. Занялся бизнесом, когда переехал в Москву… Присел за какую-то мелочь. И исчез. Бог его знает почему – умер, переехал в другую страну, сжег документы и сделал новые. Но этот человек провел некоторое время рядом с Дариной. Может, у Осенней Девы все-таки был слуга? Может, это не Дарина играла с Верой в кошки-мышки, а ее прихвостень?

Я сжал руль.