Месть ожившего болванчика

И вот тут-то старое надгробие напротив меня накренилось вперед. Стала видна разворошенная земля у подножия могильного камня.

А потом я увидела, как из-за него потянулась бледная рука.

Слишком поздно. Я заметила ее слишком поздно, чтобы избежать ее хватки.

Она схватила меня за лодыжку. Сомкнула холодные пальцы на моей коже.

И я завизжала дурным голосом.

— Итан! — выдохнула я. — Ты что здесь делаешь?

— Довожу тебя до визга! — сказал он и отпустил мою ногу. Он выскочил из-за надгробья и сплясал победный танец, хохоча, как гиена.

Молли толкнула его, опрокинув на старую гранитную плиту.

— Паршивец! — рявкнула она. — Ты увязался за нами?

Он ухмыльнулся.

— Вы хороните эту дурацкую куклу? Да вы обе больные.

Дождь припустил сильнее, барабаня по земле. Я сделала вид, что душу Итана.

— Тебя бы здесь!

— Я знаю, что будет в полночь, — сообщил Итан. — Вы обе превратитесь в тыквы!

— Это не шутка, — сердито сказала Молли. — Проваливай, Итан. — Она снова сильно толкнула его. — А то помоги нам. Нам нужно закопать эту штуковину. Она действительно похищает разум.

Итан хихикнул:

— Да вы обе и так лишились разума!

Во вспышке молнии страшная кукла, казалось, зашевелилась. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Вонзив лопату поглубже, я выбросила еще один ком земли.

— Я… по-моему, вполне достаточно, — проговорила я.

Итан наблюдал, как мы с Молли осторожненько… аккуратненько… подняли стеклянный ящик. Отвратительная маленькая голова Похитительницы перекатилась набок. Деревянные руки куклы ударились о стекло.

В яму. Мы опускали ее медленно. От дождя стеклянный ящик сделался мокрым и скользким. Но мы все же смогли опустить его в яму. Затем мы стали лихорадочно забрасывать его землей.

Мы закопали куклу.

Зарыли подальше от глаз. Там, где ее злые силы не смогут причинить никакого вреда.

А потом мы втроем побежали домой, подгоняемые дождем и ветром.

Молли улыбалась. Ей-то теперь нечего было бояться в собственном доме.

А что же я? Я не могла похвастаться тем же. Не с ожившим болванчиком, превращающим мою жизнь в шоу ужасов…

14

— Мам, прошу, не заставляй меня брать с собой Итана, — взмолилась я.

Мама закусила губу.

— Бритни, у тебя нет выбора, — сказала она. — Ты пообещала ему, помнишь? Ты обязана его взять.

Поправив волосы перед зеркалом в прихожей, она взяла ключи от автомобиля. Дело было на следующий день, около четырех часов пополудни. Мама собиралась отвезти нас на выступление в «Солнечный закат», дом престарелых, где живет моя двоюродная бабушка.

— Бритни, ты собрала все для рисования? Положи в багажник, — сказала мама.

Она направилась к двери, но я схватила ее за руку.

— Мам, ты меня не слушаешь, — сказала я. — Если мы возьмем Итана, случится что-то ужасное.

— Перестань сейчас же, — сказала она. — Иди позови своего кузена. Он наверху, репетирует свой комедийный номер.

У меня пересохло и сжалось горло.

— Я знаю, что ты мне не веришь, — сказала я, — но я не выдумываю. Мистер Негодник живой, мама. Он живой… и он зло!

Мама швырнула ключи на полочку в прихожей и сердито посмотрела на меня.

— Довольно, — сказала она. — Довольно, довольно, довольно. Ты ведешь себя, как маленькая девочка.

— Ну мам! Я могу доказать.

Она подняла руку.

— Довольно. Довольно. Ни слова больше. Я не шучу. Больше ни слова о болванчике.

У меня перехватило дыхание. Я была страшно зла и уязвлена. Мама всегда верила мне, пока к нам не приехал жить Итан. Она всегда доверяла мне. Всегда говорила, какая я взрослая. А теперь…

Она показала на лестницу.

— Ступай за Итаном. Бабушка Рут ждет.

С тяжелым вздохом я направилась к лестнице. Я знала, что если привезу с собой Итана и Мистера Негодника, случится что-то ужасное.

Но что мне оставалось делать?

* * *

Некоторое время спустя мама вывела автомобиль на длинную подъездную дорожку дома для престарелых. Мы ехали мимо высоких живых изгородей и круглого газона с клумбами, на которых росли красные и желтые цветы. Старички сидели в креслах вокруг пенящегося фонтана, беседуя и читая книги.

Дом представлял собой высокое кирпичное здание. Послеполуденное солнце отражалось в большинстве окон, отчего казалось, что весь дом сияет.

Я забрала свои принадлежности для рисования из багажника и помахала вслед отъезжающей маме. Бабушка Рут ждала нас с Итаном в вестибюле.

Ей почти восемьдесят пять, но выглядит она намного моложе. У нее короткие прямые темные волосы, она обильно пользуется косметикой и ярко-красной губной помадой. Сегодня на ней были выцветшие джинсы с вышивкой на карманах и голубая рубашка, завязанная узлом на животе. Заключив нас с Итаном в медвежьи объятия, она затараторила со скоростью миллион слов в минуту, расспрашивая обо всех членах семьи.

К нам с улыбкой подошла седовласая женщина, невысокая и полная, одетая в серый брючный костюм.

— Бритни, это так мило с твоей стороны, — проговорила она.

— Здравствуйте, миссис Берман, — сказала я. Она директор этого заведения. — Это мой двоюродный брат Итан. Он будет выступать со своим болванчиком.

— Как чудесно, — сказала директриса. — Прошу сюда. Ваша публика ждет вас в комнате отдыха.