Месть озлобленной души

Находясь в пространстве, полностью поглощенном мглой, я смогла ощутить лишь мертвенную прохладу на коже. Страшно было лишиться зрения, ведь не знаешь, что тебя ждет, стоит сделать шаг. Однако я подпрыгнула на месте, как только за моей спиной раздался душераздирающий крик боли и отчаяния. Резко развернувшись, я увидела Майка, сидящего на коленях и полностью прижавшегося к земле. Он зажимал в кулаке какие-то глянцевые черно-белые изображения, которые я так и не смогла разглядеть.

С тяжестью в груди постаралась сделать несколько шагов к нему, но ноги не хотели слушаться, словно свинцом налитые. Превозмогая, я все же подошла ближе и увидела то, от чего сердце пропустило удар: перед Нортоном возвышалась надгробная плита, а надпись гласила, что в могиле лежала Алана Нортон…

Открывая и закрывая рот, как рыба на суше, я не могла вымолвить ни звука. По мне словно катком проехались, разбивая все чувства вдребезги под силой тяжести шокирующей новости… Я не могла пошевелиться, тело словно парализовало, однако Майк резко схватил меня за рукав шелковой рубашки и дернул вниз, отчего я упала на колени рядом с ним.

Почувствовав гладкую бетонную поверхность под ладонями, я медленно проследила взглядом, где она заканчивалась. Меня пронзила дикая боль, сжигающая дотла и не оставляющая ничего после себя. Она была настолько острой, что разрывала сердце в клочья, отчего хотелось не просто плакать, а выть… Ведь перед глазами появилась могила того человека, кого я боялась потерять больше всего на свете: Алекса…

Резкий удар по лицу вернул меня в реальность, оставляя сильное жжение на щеке. Простонав от неприятных ощущений, я разлепила слипшиеся от осыпавшейся туши и слез веки, испытав резь от яркого света уличного прожектора.

– Слишком долго спишь. Я думал, что ты вообще откинулась…

Прислонившись к грязному колесу автомобиля, я сидела на гравии на территории перед небольшой усадьбой. Как я сюда попала, даже думать не хотелось, ведь и так понятно, что похитили. Проглотив горькую слюну, которую удалось еле выдавить из себя, вспомнила начало сна и сопоставила с реальностью…

– Анконидин? – Моя речь восстановилась, я могла говорить, хоть и с трудом, потому что очень хотелось пить.

– Да, – Тон мужчины был безразличным, отчего становилось не по себе.

– Как?

Мигель сидел на корточках напротив, пожирая меня омутом своих черных бездонных глаз.

– Мои люди подменили бутылку во время потасовки, когда твой дружок так удачно повелся на провокацию. Для меня сложилось все даже лучше, чем планировал, а дальше дело техники и хороших связей. Видишь ли, я здесь не последний человек, поэтому приготовься к тому, что сладкой жизни больше не будет.

– Я могла умереть, если бы страдала нарушением сердечного ритма…

– Мне-то что… – После чего он поднялся на ноги и приказал своей охране отнести меня в «мою» комнату.

Раньше я считала Португалию прекрасной страной, укутанной в вечнозеленое покрывало с орнаментом из сочных апельсинов, однако сейчас все краски увяли, и местный колорит вызывал неприязнь.

Сидя на подоконнике у открытого окна, я наблюдала за бледной луной на темном мерцающем небосводе и слушала шум прибоя Атлантического океана. С этой стороны он воспринимался иначе, не так, как в Бостоне, что находился буквально напротив, за горизонтом… В этой стране для меня теперь все будет не так: жара, тяжелый воздух, язык, хоть я и знала его, как свой родной.