Месть палача

– Повторю Даут, ты мне не друг, но нужен. Наш путь в Венецию. Именно там ты мне нужен. Да! Отвечаю на твои вопросы. Я сразу же понял, что за сладкую воду ты мне подносишь. Такую водицу я уже пробовал в жутких пещерах Марпеса. Но у Философа эта отрава была куда более изощреннее, чем твоя. Он настоящий ученик коварной Гекаты[273]. Но основа ваших отрав та же – маковая вытяжка. Я нашел при тебе мешочек с этим порошком. Он всегда был с тобой. Согласен – помогает от ран. Но и… Этот порошок помог тебе бежать от монахов Афона и прихватить мою Грету. Если ты ее напугал или чем-то обидел, а тем более опоил, то сломанной ногой не отделаешься. Так что твое зелье я пил в малую меру. Многое отрыгивал, многое выливал. Еще отвечаю – я слышал все разговоры и переговоры, что ты вел со своими гостями в шатре Халила. Я знал, что ты меня предаешь и торгуешь мною в своих интересах. Знал и о том, что нашей смерти желают очень многие, так как опасаются, что я выйду к войску и поведу его на Константинополь, как новый вождь. Для большинства османов, и, особенно для гази, очень важен сильный и страшный вождь, перед которым враги падут на колени. А Орхан-бей слаб и болен. Его семья и приближенные не решаются отдалить его от власти и передать ее в сильные руки. А это очень необходимо. Войско ждет приказа идти на Константинополь. Я понял, что единственный способ для меня уцелеть, это делать вид, что я постоянно пребываю в маковом сне. Иногда это было очень смешно. Особенно, когда ты трогательно за мной ухаживал. А особенно, когда помогал тащить меня на корабль Сулеймана. Правда, у меня тяжелая правая нога?

Даут молча кивнул головой.

Гудо жутко улыбнулся и отпустил своего пленника.

– А теперь хватит болтать. Через два дня мы должны быть в окрестностях Рима.

– И что там? – едва успел вымолвить Даут и получил звонкую затрещину.

* * *

Едва Даут закончил утреннюю молитву, «господин в синих одеждах» уже стоял над ним.

– Пошли, нам следует торопиться.

Даут сжал губы и уже через них, на арабском, трижды прошептал дуа: «Прибегаю к Аллаху от проклятого шайтана». Еще он желал вспомнить, что сказал Пророк в суре «Аль-Бакара» насчет проклятого шайтана, но не успел.

– Бегом! Бегом!

– Что? Что случилось? – через тысячу шагов едва смог выдавить из себя Даут.

Гудо указал рукой на высокий холм и прибавил к бегу. И все же ему трижды пришлось снизить тем движения, чтобы затрещинами и пинками подогнать своего пленника. Лишь на вершине холма он остановился и указал рукой на крошечные фигурки всадников:

– Ты прав. Османы молниеносные всадники и отличные следопыты. Они нас почти нагнали. Пропустим их и пойдем следом.

– А не лучше ли свернуть с пути и пойти другой дорогой, а то и вовсе через поля и горы?

– Нет, не лучше, – выдохнул Гудо.

Скромно позавтракав тем, что приобрели в Капуе на рынке за последние деньги Даута, путешественники с предосторожностями продолжили свой путь.

– Скоро солнце погрузится в море, и мы будем в безопасности, – вытирая обильный пот с лица, тяжело выговорил Даут.

– В относительной безопасности мы будем еще скорее, – тяжело дыша, ответил Гудо.

– Что значит, в относительной? – радуясь воскресшему диалогу, остановился, переведя дух, пленник «господина в синих одеждах».

– А тебе не приходилось слышать о путнике, укрывшемся от проливного дождя под раскитистым дубом, и был убит молнией? Или о бедуине, отыскавшего укрытие в тени кустарника, где его ужалила ядовитая змея. Или…

– Хватит. Умеешь ты утешить, друг Гудо.

– Ладно. Еще миля, или две и мы…

– Что мы? – забеспокоился Даут тем, что «господин в синих одеждах» резко остановился.

– Это мы еще не бежали. А вот теперь точно придется нестись, не касаясь земли.

– О, Господи! Или Аллах! Кто меня слышит? Кто меня видит? Неужели кто-то здесь уверен, что я сделаю хотя бы один шаг.

– Посмотри туда на холм и посмотри на мою спину. Помни о десяти шагах, и подумай о том, что сделает с тобой Сулейман-паша, когда узнает, что ты помог мне бежать.

– Кто я? – задохнулся от жуткой клеветы и несправедливости Даут, но уже в следующее мгновение он увидел всадника на холме и услышал знакомый османский боевой клич. – Разве кто поверить, что я помог бежать Шайтан-бею? Помог ему бежать! Бежать, бежать, бежать…

И до предела несчастный Даут, стиснув зубы и раздув ноздри, бросился в след своему мучителю.

– Вон туда! – указал на бегу рукой Гудо. – В катакомбы святого Каллиста.

– Катакомбы, подземелья… Святого Каллиста… Там же древнее кладбище?..

– В этом подземном лабиринте нас никто, даже твои ищейки османы не найдут. Я знаю. Знаю.

– Да откуда ты все знаешь? – в гневе от того, что силы покидают его, воскликнул Даут.

Но теперь в низину бежать было легче.

В стороне осталась Аппиевая дорога. Теперь беглецы вбежали в царство мертвых. В особое царство. Хотя и сама узкая полоска земли вдоль знаменитой дороги ближе к вечному Риму некогда была ничем иным как кладбищем, катакомбы святого Каллиста были истинной столицей этой страны мертвых.