Месть палача

Наизусть знает Каллист рецепт мази «Зои-василисы»: «Берутся финики давленые, слива сочная, мягкий изюм, мягкий инжир или сушеные смоквы. Луковицы лилии, сварив с медом, искроши, а затем соедини со всем, упомянутым ранее. Все это одинаково измельчив, добавь мирру и после этого пользуйся приготовленной мазью». Знает и каждый раз содрогается при нанесении волшебного средства.

Истинно волшебного, ибо нет на лице владыки глубоких морщин и всякой пакости, что уродует едва ли не каждое второе человеческое лицо даже в такой чистой и просвещенной державе, как Византия, в которой бани доступны даже нищим и чужеземцам.

Но… Не придется, наверное, уделить время нужному и важному. Еще никогда монах-служка не позволял себе притронуться к владыке. А сейчас… Сейчас он в великом волнении просто тащит за широкий рукав шелкового облачения своего патриарха.

– Что?.. Что? – вяло спросил уставший после сна (или не сна?) патриарх.

– Турки идут на приступ! – испуганно прокричал служка и неистово стал креститься.

– Турки… Ах, да… А где наш добрый хозяин Мелесий?

– Да уже с полуночи на воротной башне. Вас просит… Люди всю ночь молились…

Патриарх Каллист прислушался и удивленно пожал плечами:

– Что не так? Что так тихо? Ни людей не слышно. Ни петух не загорланит. Ни свинья не завизжит? Что? Что?

Еще молодой служка сморщился как печеное яблоко:

– Мелесий приказал всю живность вырезать. Сам, собственными руками оторвал головы своим охотничьим соколам. Воины, все люди едят вдоволь. От того молчат и… И… Что же будет? Что будет?..

– Так много турок?

– Что песку на берегу.

Каждый шаг Каллиста давался ему с превеликим трудом. Но не склонил он головы. Не оставил паству свою без крестного знамения. Ласково улыбался он коленопреклоненным христианам. Приветливо кивнул присоединившемуся к нему епископу Павлентию с боевым топором в руках. Ободрительно кивнул и другим священником, кто вооружился, чем мог. Только раз отвернулся, увидев под стеной конюшни удавленных мусульман. Желал сказать об этом, но заметив почерневшее лицо Мелесия, промолчал.

Едва поднялся владыка на воротную башню, Мелесий указал рукой на черную полосу поверх выжженной травы.

– Сейчас двинутся.

По его слову поднялись над траурной каймой многочисленные знамена, протяжно и дико завыли боевые трубы и раздались приглушенные расстоянием командные голоса. Знамена качнулись и поплыли над расширяющейся полосой.

– Все на стены! Лучники готовься! – громко закричал Мелесий и через мгновение растерянно: – Что за дьявольщина? Кто позволил? Закрыть!.. Закрыть!..

Тут же хозяин икоса бросился по деревянным ступеням вниз к почему-то открывающимся воротам. Подчиняясь грозному голосу, чуть открывшиеся ворота начали обратное движение, но это не спасло провинившихся стражников. Каллисий услышал крик, ругань и удары, которые со щедростью и продолжительностью отвесил Мелесий своим воинам.

Когда он вернулся на боевую площадку башни, взоры всех находящихся там были направлены на быстро удаляющиеся от ворот две человеческие фигуры. Заметив, как быстро они уменьшаются с каждым мгновением, Мелесий крикнул:

– Убейте их! Тот из лучников, кто поразит предателей, получит по золотому!

– Постой, мой добрый Мелесий, – поднял посох патриарх. – Я узнал этого человека. Хотя он и очень странно одет…

Тут же из-под руки владыки отозвался его верный служка:

– Это тот, кто просил вознаграждения. Он просил дать ему ткани, на которую он укажет, а также ножницы, иглы и нитки. Все это было у того купца, что пристал к нам в лесах Македонии. Вы дали согласие, и я уплатил купцу от вашей щедрости четыре перпера.

На удивленный взгляд Каллиста служка опустил глаза и виновато вздохнул:

– Вы же сами сказали: «Что ни попросит, дай». А этот человек долго осматривал ткани и выбрал шелк. Тот шелк синего цвета, что сейчас на нем. Другой ткани синего цвета не оказалось. А тот человек желал только синего. Ангелы… Демоны. Не знаю, кто ему помог, но он за ночь сшил себе эту странную одежду.

– Я видел такую синюю одежду, и этот бесовский цвет… – начал было епископ Павлентий, но хозяин икоса грубо прервал его.

– И я видел. В таком одеянии ходят жители северных земель. В такой же одежде был сожжен на ипподроме Константинополя османский маг и колдун, своим проклятием разрушивший город Галлиполь. Я собственными глазами видел, как в огне рассыпалась его плоть. Десятки тысяч людей видели, как свершилось справедливое возмездие. И что же? Это сам сатана нам его вернул? Или это сумасшедший, зло над нами насмехающийся? Я думаю все же, что это дьявол. Он взглядом и малыми словами велел стражникам отворить ворота. И те послушали его, погруженные в магию. На что он еще способен? Лучники…

Мелесий и сам схватил лук. Но прицелиться патриарх ему не дал.