Месть розы

Подруги от хохота чуть не повалились друг на друга.

Жуглет прилагал отчаянные усилия, чтобы перестать нервно моргать.

— Что ты имеешь в виду?

Это слова были произнесены встревоженным шепотом.

— Ну, он сказал, что ему нужно поберечь силу для завтрашнего турнира, — заговорщицки сообщила Марта. — Не знаю уж, правда ли дело в этом, но он заплатил очень хорошо за то, чтобы я потом рассказывала, будто у нас все было.

Вид у Жуглета сделался совсем изумленный.

— Но он же… в Бургундии есть вдова, и я знаю, что… а как тебе показалось, если бы не… он бы знал, что делать?

— Золотко мое, я на провидицу не училась! — шутливо заявила Марта. — Я знаю только то, что есть. А есть то, что он до меня не дотронулся. Но при этом хотел, чтобы я распустила слух, будто у нас была ночь любви.

Жуглет махнул рукой.

— Учитывая обстоятельства, со второй частью все ясно: мы оба отправились в бордель, чтобы продемонстрировать друг другу свою нормальность. Хотелось бы узнать побольше о первой части.

— Она же сказала, что ничем не может помочь, — улыбнулась Жанетта. — Наверное, тебе придется самостоятельно во всем разобраться.

По ее лицу было видно, что при всем сочувствии к Жуглету ситуация забавляет ее.

Менестрель скорчил кислую мину и поворотил Атланта к замку.

Глава 9 ПАРАЛИПСИС От греческого слова, обозначающего «ложный пропуск», когда читателю предоставляется меньше информации, чем того требуют обстоятельства

11 июля

Виллем жалел, что подарил своего лучшего коня. Не потому, что боялся его потерять, — он знал, что Жуглет, не имея возможности содержать животное, непременно вернет его, — а из-за того, как странно повел себя в момент дарения менестрель. Когда поводья оказались в его руках, он покраснел и едва сумел сдержать слезы, а потом посмотрел на Виллема столь растроганным и благодарным взглядом, что тот мгновенно почувствовал неловкость. Какое-то мгновение казалось, что Жуглет его разыгрывает, но поскольку менестрель не завершил игру ухмылкой или подмигиванием, то Виллем, не зная, как реагировать, попросту молча отвернулся и пошел прочь.

Больше всего его вывело из равновесия то, что он едва не заключил Жуглета в объятия, но остановился, внезапно осознав, как неоправданно остро его ликование по поводу того, что он доставил радость Жуглету.

Во дворце, в большом обеденном зале, в честь Виллема столь усердно поднимали тосты, так много поздравляли его и даже сравнивали с Александром Македонским, что на менестреля у него просто не хватило времени. Сам же Жуглет держался на расстоянии. Виллем, хоть и испытал облегчение оттого, что необходимость общаться с певцом на людях отпала сама собой, все же с неудовольствием отметил, что его избегают. В результате он с нарастающим раздражением все яснее чувствовал, что чем больше они стараются не замечать друг друга, тем чаще и неотступнее он о Жуглете думает. Виллем сидел рядом с Конрадом, подливал ему странно напряженный Маркус. Забыв, что ел в последний раз из рук Николаса еще во время короткой передышки на турнире, Виллем много пил. Вскоре он совершенно опьянел, однако, как ни странно, довольно быстро обрел второе дыхание. Когда Конрад объявил, что Виллем заслужил право входить в замок, не оставляя оружие у ворот, а также что он, Конрад, письменно сообщил Линор о своем намерении на ней жениться, молодое красивое лицо рыцаря увлажнилось слезами гордости и благодарности. Всем дамам, столпившимся вокруг королевского помоста, такое проявление чувств показалось восхитительным.

Жуглет получил от его величества очередной вычурный плащ. С намерением снова избавиться от подарка — на этот раз он достался слуге — менестрель тихонько выскользнул из зала и спустился во внутренний двор. Возвращаясь по освещенной факелами лестнице, Жуглет едва не налетел на Виллема. Рыцарю хотелось отдохнуть от шума и славословий. Интуитивно он направил свои стопы вниз по лестнице, во внутренний дворик. Там, среди простых деревянных строений, он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем наверху, в роскошных покоях из красного песчаника.

Реакция столкнувшихся на крытой лестнице рыцаря и менестреля была столь одинаковой, что Жуглету это напомнило встречу двух кутил: при виде другого на лице каждого появляется выражение искренней радости и удовольствия; его сменяет взаимное смущение оттого, что оба вспоминают свою последнюю встречу; неудобство же обе стороны пытаются замять, преувеличенно сердечно похлопывая друг друга по плечу, дабы продемонстрировать — опять же неуклюже, — что всякая неловкость полностью забыта.

— Герой дня! — воскликнул Жуглет, сопроводив свой возглас дружеским толчком в широкую грудь.

— Мое тайное оружие! — воскликнул Виллем, ответив певцу таким же жестом. — Мой главнейший союзник!

В руках у него был кубок с пивом, который выплеснулся на руку и рукав, но он этого не заметил.

— Ну и денек, а? — ликовал Жуглет, не зная, как выйти из нелепой ситуации.