Месть самураев (трилогия)

Натабура присел рядом с Афра, чтобы стать незаметнее. Они сидели так пару кокой, вслушиваясь в лесные звуки: скрипели стволы гёдзя, налетал порывами ветер, щебетали птицы. И наконец они услышали – как кто-то медленно-медленно, шаг за шагом удаляется, старясь как можно меньше шуметь, да выдавал шелест жесткой трава, которая едва слышно стегала уходящего по ногам: «Жих-жих, жих-жих…» Натабура сразу понял, что это песиголовец, потому что передними лапами он раздвигал траву, а она стегала его по бокам и по задним лапам. Это было хорошо слышно: «Жих-жих, жих-жих…», и только каждый третий шаг происходил с задержкой, потому что песиголовец был ранен и сбивался с ритма движения.

– За мной! – шепотом скомандовал Натабура, и они побежали.

Но побежали в отличие от песиголовца по тропинке, и он невольно дал им фору во времени. Через пять-шесть шагов песиголовец услышал их и припустил вовсю. Тотчас к своей великой радости до них донеслось, как он ойкает на каждом третьем шаге, и через мгновение, выскочив на луг, увидели его тень, шмыгнувшую под полог леса. Если бы песиголовец бежал во всю прыть, то его мог бы догнать разве что только Афра, и то благодаря своим крыльям, но никак не в паре с Натабурой. А так получалось, что песиголовец тащился из последних собачьих сил, хотя и явно быстрее, чем Натабура.

Не хоронясь и не осторожничая, они нырнули под вековую сень дубов и увидели на потрескавшейся земле следы крови. Это означало только одно – раны у песиголовца открылись, кровоточат, а значит, его надо гнать и гнать. Они его нагнали, когда он, обессилев, лакал воду на песчаном пляже.

При их приближении он оскалился и сел на зад. Оказывается, у него был хвост, который Натабура сразу не разглядел – обыкновенный серый, волчий и немного облезлый, как старая шуба.

– Давай договоримся, – предложил песиголовец и лизнул самую глубокую рану на боку, из которой обильно текла кровь.

От этого морда его стала красной и особенно кровожадной.

– О чем? – спросил Натабура, придерживая Афра, который рвался добить врага.

– А… ха-ха-ха… – тяжело усмехнулся песиголовец, сохраняя достоинство, – я вижу, ты не просто человек и даже не просто самурай. Собачку-то подлечил. Я думал, она у тебя подохла.

– Подлечил, ну и что?

– А то, что пропадешь ты без меня, Зерока.

– А с тобой, Зероком?

– А со мной мы этих арабуру в бараний рог скрутим.

– Мне такие друзья не нужны.

– Не веришь? – тяжело вздохнул песиголовец.

– Не верю.

– Я бы тоже не поверил.

– Чего ж ты от меня тогда хочешь?

– Убей меня быстро и безболезненно.

– Хорошо, – кивнул Натабура. – Я отрублю тебе голову, как самураю. Это будет честно.

– Я не знаю. Я не самурай, – ответил песиголовец, – Но прием умерщвления меня устраивает, – и, вытянув шею, закрыл глаза.

В этот момент силы его оставили, и он упал, распластавшись на песке. Большой красный язык вывалился из пасти, и потекла пена. Афра сконфуженно отвернулся. Ему было стыдно и за Натабуру, и за чужую слабость.

– Ну и что мне делать? – развел руками Натабура. – Что?!

– Не знаю, – вильнул хвостом Афра, явно не одобряя хозяина.

– Что же ты? – открыл глаз песиголовец. – Думаешь, я притворяюсь? Избавь меня от мучений.

– Сейчас, – сказал Натабура и еще раз оглянулся на Афра: – Считаешь, не стоит?

Афра опять повилял хвостом. Говорить по-человечески он не умел. Но ему это и не нужно было. Хозяин понимал его без слов. Смысл его виляния хвостом сводился к тому: не очень-то я бы ему доверял.

– Я тоже, – согласился Натабура. – Но не убивать же его действительно. Рука не поднимается. Сам подохнет.

Афра снова повилял хвостом и оскалил передние зубы, что означало улыбку и что он, Афра, не держит обиды на песиголовца.

– Эх… – почесал затылок Натабура, – не давай повадки, чтобы не было оглядки. Кабы не пожалеть?

– Добей… прошу… – прошептал песиголовец из последних сил и, кажется, потерял сознание.

Натабура убрал голубой кусанаги и присел рядом с ним. Раны у песиголовца были настолько глубокие, что сырой песок вокруг тела давно стал бордовым. Хорошие у Афра зубы и когти, невольно восхитился Натабура.

– Эй… – он пихнул песиголовца.

Но тот даже не отреагировал.

За этим занятием и застал их иканобори. Его тень промелькнула поперек реки. Натабура был так занят, что только рычание Афра отвлекло его.

– Помоги-ка, – сказал он и, схватив песиголовца за передние лапы, потащил под деревья.

Афра тянул песиголовца за облезлый хвост. Они уложили вчерашнего врага на бок, и Натабура получил возможность осмотреть его. Под ухом у него тоже была рана, он она казалась неопасной, потому что запеклась. Зато рану поперек морды в виде креста облюбовали мухи. Но самые глубокие из них были на боку и на горле, где песиголовец не мог достать языком. На горле кровь затекла под кожу, и получился настоящий бурдюк. С этих ран и надо было начинать. В какой-то момент Натабуре показалось, что песиголовец умер, однако сердце его еще билось.