Месть самураев (трилогия)

В этот момент позади них раздался дикий рев песиголовца: то ли он добивал горшечника, то ли, наоборот, горшечник спьяну добивал его. Ваноути, который до этого все еще не пришел в себя и двигался, словно во сне, внезапно засуетился и, в одно мгновение откинув крышку погреба, сделал шаг вниз. Язаки услышал глухой звук от падения тела. Раздумывать не было времени – рев песиголовца сменился отчаянными воплями горшечника. Затем снова зарычал песиголовец, переходя на визг, в котором послышались нотки боли. Язаки засуетился, шагнул следом за Ваноути и полетел в темноту.

Очнулся он оттого, что рядом, почти над самым ухом, кто-то громко чавкал. Язаки открыл глаза, с ужасом решив, что его пожирают живьем, и увидел демона. Демон облизывал Майяпана.

– Извините, мой господин… – шарахнулся он в сторону, – бес попутал. Я три дня не жравши… – с величайшим почтением покосился на знак кизэ, который светился на груди у Язаки.

– Ты кто? – тихо спросил Язаки, приготовившись к самому худшему.

– Киби Макиби… Демон дыр и колодцев… – низко поклонился демон.

Был он уродлив, как может быть уродлив только демон: круглый лоб, впалые виски, огромная челюсть – вот что перво-наперво бросалось в глаза. А еще огромные, плоские, как у лошади, зубы. Откуда у демона зубы? – озабоченно подумал Язаки, неправильно это. У демона не должно быть зубов.

– Ты его съел? – Язаки попытался отодвинуться, но уперся в холодную стену.

В сумерках погреба Майяпан казался глыбой белого мрамора.

– Что вы, сэйса?! – испугался Киби Макиби. – Я его лечил. Друзья моего господина – мои господа!

– Ишь ты? – с облегчением удивился Язаки. – Хм… Правильно говоришь!

Словно в подтверждении его слов Майяпан пошевелился и застонал.

– Ну что стоишь?! – гневно воскликнул Язаки. – Лечи дальше. И того тоже! – он кивнул на Ваноути, который, жалко скорчившись, валялся в отдалении.

– Того я уже вылечил, – прижав руку в груди и беспрестанно кланяясь, сообщил Киби Макиби.

Язаки снова недоверчиво хмыкнул – ведь он сам слышал, как Ваноути переломал себе все кости, упав в погреб. Но, как ни странно, Ваноути сел и стал водить вокруг безумным взором. Должно быть, он не понимал, куда попал. Его седые волосы топорщились во все стороны, как жухлая осенняя трава.

– Это хабукадзё?[404] – спросил он не очень уверенным языком.

– Похуже… – решил напугать его Язаки.

– Неужели мы все еще в притоне «Уда»?

– Ты что, головой повредился? – спросил Язаки.

– В горле пересохло… – пожаловался Ваноути, разглядывая полки с соленьями и маринадами. – Закуски полно…

– Господа желают выпить? – влез в разговор Киби Макиби. – Сам я к этому делу не приспособлен, а для господ, пожалуйста.

Майяпан, который до этого лежал без чувств, вдруг спросил загробным голосом:

– А что у тебя есть?

– Для господ у меня все есть!

Майяпан сел, громко хлопнул в ладоши и скомандовал:

– Тащи все, что есть!

– Сейчас, только крышку погреба закрою.

Киби Макиби засуетился, словно встретил дорогих гостей. Зажег лампы. В погребе стало светло и уютно. И стал таскать еду, напитки и закуски, причитая громко и явно со вкусом:

– Кушайте, гости дорогие. Кушайте. Горшечник Дзигоку еще заготовит.

– А мы съедим и выпьем, – как ни в чем не бывало добавил Майяпан, закусывая мочеными яблоками.

– К своей любимой я бежал, и в озеро Масэй, бум-бум… упал… – снова запел Ваноути, – и шею себе сломал… бум-бум…

Майяпан снова произнес страшное слово, от которого Язаки становилось не по себе:

– Армагеддон!

– Мы тебя, – пообещал Язаки Киби Макиби, – сейчас научим человеческой пище, чтобы ты не жрал, что ни попадя.

Через коку все были пьяны. Даже демон Киби Макиби, который первый раз в жизни поел по-человечески, решился приобщиться к людским порокам. А так как он никогда не пил ничего крепче человеческой крови, то даже простое пиво сыграло с ним злую шутку – он мгновенно опьянел. Перед глазами стало вначале двоиться, потом – троиться, и он упал лицом в тарелку с солеными огурцами. Из него вышла душа и занялась созерцанием со стороны, а оболочку сердобольный Майяпан повесил на крючки для окороков, чтобы она обсохла, и они слышали, как беспрестанно стонет демон Киби Макиби, а как только он замолкал, вливали в него новую порцию пива. Сколько это продолжалось, никто не помнил. Только ночью Язаки очнулся, покачиваясь, выбрался на свежий воздух справить малую нужду. Несколько раз с удовольствием вдохнул ночной воздух, посмотрел на звездное небо, хотел пофилософствовать, но почему-то у него ничего не получилось. Вернулся в погреб, едва не переломав ноги, посмотрел на ряды полок, полных еды, на безучастно висящего Киби Макиби. Подумал, что они нашли хорошее место и что, пожалуй, пока нет смысла искать капитана Го-Данго, когда вокруг тебя такой рай.

* * *