Месть Самурая

Поднимая бокал и произнося дежурные тосты, Самурай постоянно помнил о предательстве Валерии. Мысль о ней была подобна занозе… больному зубу… встопорщенному заусенцу. Никак не удавалось выбросить обиду из головы. Она напоминала о себе, не позволяя полностью отдаться праздничному настроению.

Между тем родители тоже казались Самураю непривычно озабоченными. Вместо того чтобы внимать шуткам телевизионных клоунов или кивать головой в такт очередной старой песне о главном, они то и дело переглядывались и посматривали на часы. Самурай мог лишь гадать, чем вызвано такое их поведение, пока в дверь не позвонили.

— Ой! — воскликнула мать. — Это к нам? Кто бы это мог быть?

Фальши, прозвучавшей в ее голосе, было не меньше, чем у самодеятельной Снегурочки, приглашенной на детский утренник. Самурай приготовился к неприятному сюрпризу и не был обманут в своих ожиданиях. К родителям заявилась знакомая супружеская пара, прихватившая с собой великовозрастную дочь с длинным унылым лицом и такой большой грудью, что она едва умещалась в тесном платье. Они так часто и многословно повторяли, что заглянули на огонек совершенно случайно, что Самурай понял, что для него приготовлена ловушка. Сердобольные родители (желающие ему только добра, а чего же еще?) решили свести его с этой грудастой девицей, чтобы запихнуть их в одну постель, а потом и во Дворец бракосочетаний.

Самурай несколько раз протяжно зевнул за столом, потер глаза и заявил, что ему пора баиньки. Мать догнала его у двери, сделала круглые глаза и произнесла драматическим шепотом:

— Куда же ты? Леночка — очень хорошая девушка. Порядочная, из приличной семьи, со здоровыми генами.

— Откуда тебе про гены известно? — осведомился Самурай, обуваясь.

— Это же невооруженным глазом видно! Порода. Ты обратил внимание на ее маму?

— А что?

— А то, что посмотри на мать девушки и увидишь, какой она станет в таком же возрасте.

— Не приведи Господь, — сказал Самурай и был таков, оставив мать на пороге в растерянности и недоумении.

Ноги сами привели его к дому Валерии. Окна на первом этаже светились, за ними угадывалось ритмичное мигание елочной гирлянды. Самурай перемахнул через ограду и подошел поближе. За столом сидели только Валерия и Моника Карловна. Вспомнились слова матери. Самурай присмотрелся и действительно увидел, какой может стать Валерия по прошествии тридцати лет. Это избавило его от излишней сентиментальности.

— Ты ответишь, — прошептал он. — За все ответишь, Валерия. Думаешь, если ты женщина, то тебе все позволено? Но нет, ошибаешься. Ты не слабый пол, ты подлый пол. И я с тобой церемониться не собираюсь.

С того дня он начал слежку за домом, заодно обдумывая план мести.

На улице было очень холодно. Сразу после нового года ударили морозы, каких давно не помнили в Юзовске. Голуби и воробьи ходили такие нахохленные, что походили на пушистые шарики, перекатывающиеся по снегу. Прохожие дымились на ходу, словно паровозы. Транспорт ходил с перебоями, дороги опустели, все было белым-бело. Отправляясь на работу, Самурай надевал термобелье и носки из ангоры, чтобы не околеть от холода.

Подбираясь к окнам дома, он протоптал несколько тропинок, хотя и старался ступать ногами след в след. Если бы Валерия была осторожнее, она давно обнаружила бы слежку. Но, судя по всему, она пребывала в беспечном неведении или была слишком поглощена бизнес-заботами, чтобы замечать подобные мелочи.

А утром пятого января вокруг дома появилось так много новых следов, что отпечатки ног Самурая совершенно затерялись среди ног. Было такое впечатление, что по двору разгуливало несколько мужчин, явившихся сюда неизвестно с какой целью. Два окна были разбиты, их приехали заново стеклить вызванные мастера, но произошло это уже после обеда, а ранее Самурай увидел, как к воротам подъехало такси, увезшее Монику Карловну и Вику. Должно быть, взрослые побоялись держать девочку в выстуженном доме, чтобы она не простудилась.

Подобравшись к окнам столовой, Самурай посмотрел украдкой на Валерию, которая сидела за столом в куртке поверх розового свитера с высоким горлом. Согревая руки, она обхватила ими чашку с дымящимся чаем или кофе. «Заткнула бы дырки тряпками, глупая», — сказал ей Самурай. Совет был мысленный, поэтому она его не услышала.

Зато Самурай услышал шум подъехавшего автомобиля и очень вовремя спрятался за дровяным сарайчиком во дворе. Оттуда отлично просматривалось крыльцо, на которое поднялся Голобородько, усы которого высовывались из-под капюшона «аляски».

— Валерия Викторовна, — крикнул он. — Откройте. Это я, Владимир. Почему вы на звонки не отвечаете?

Она что-то говорила ему через дверь — Самурай не слышал, слишком тихо. Голобородько тоже перешел на малоразборчивое бормотание, пытаясь убедить Валерию в чем-то. По мере того как этот диалог продолжался, он нервничал все сильнее и приплясывал на крыльце, постукивая замерзшими ногами. Его голос стал громче.

— Зря ты так, Валерия, — гудел он. — Я же любя. Не так, чтобы поматросил и бросил. Я теперь одна твоя надежда и опора.