Месть Самурая

Произнеся эту дежурную фразу, Валерия поймала себя на мысли, что хочет как раз обратного. Чтобы, несмотря на обледеневшие дороги, Самурай мчался как можно быстрее. Если он был прав и Вику похитили охранники клуба, то появился отличный повод поквитаться с ними. И избавиться наконец от настырного ухажера. Самурай поставит Голобородько на место. Может быть, даже сделает так, что усатый придурок совсем исчезнет с лица земли.

Стоило подумать о нем, как в дверь позвонили. Теперь, когда мать находилась дома, это могли быть только два человека, знавшие код калитки: Самурай и Голобородько. Первый все еще ехал где-то, а вот второй…

— Помяни черта, он тут как тут, — сказала Валерия, направляясь к домофону.

— Что? — не поняла мать. — Кто это?

— Сейчас увидишь.

Предположение Валерии оказалось правильным. Перед ней на пороге стоял не кто иной, как Володя Голобородько собственной персоной. За его опущенную вниз руку держалась Вика.

— Доченька! Господи! Нашлась!

Задыхаясь от счастья, Валерия сгребла дочь в охапку, оторвала от пола и прижала к себе. К ним подскочила задыхающаяся Моника Карловна, рыдая и смеясь на ходу. Голобородько, улыбаясь в оттаявшие усы, наблюдал за ними с добрым прищуром.

— Где ты была? — затормошила Валерия дочурку, когда схлынула первая волна восторга. — Почему ты ушла от бабушки без спросу? Представляешь себе, как я волновалась?

— Я не виновата, — оправдывалась Вика. — Он схватил меня и понес в машину. — Она показала на дурашливо подмигнувшего ей Голобородько. — И так крепко держал, что я даже дышать не могла.

— А потом? — спросила Моника Карловна, присевшая на корточки. — Куда он тебя повез? Он что-нибудь с тобой делал? Трогал? Раздевал?

— За кого вы меня принимаете? — возмутился Голобородько.

— За похитителя маленьких девочек, вот за кого!

— Погоди, мама, — вмешалась Валерия. — С ним я сама поговорю. Веди Викочку наверх, купайтесь, переодевайтесь. Потом спускайтесь, будем ужинать.

— Я бы тоже не отказался, — сказал Голобородько.

У Моники Карловны чуть глаза не вылезли из орбит.

— Что-о? Да кто тебя после этого за стол пустит? Совсем обалдел?

— Все было не так, как вы думаете, — сказал он. — Я увидел, как вы, Моника Карловна, разговорились с каким-то типом, а Виктория без присмотра осталась. Она могла под машину попасть…

— Не могла! — возмутилась Вика. — Я от дороги далеко была и даже не собиралась туда подходить.

— Тебя могли украсть нехорошие люди, а я тебя спас.

— Спас? — взвизгнула Моника Карловна.

— Не кричи, мама, — поморщилась Валерия, после чего обратилась к Голобородько: — Почему же ты просто не отдал девочку? Зачем увез? И разве нельзя было хотя бы позвонить?

— Она же звонила. Вика, я ведь дал тебе телефон?

— Он еще издевается! Скотина!

С этими словами Моника Карловна бросилась к Голобородько и принялась колотить ее кулаками в грудь. Он поймал ее за запястья, вывернул и оттолкнул от себя с такой силой, что она прошлась по комнате на каблуках, едва не упав при этом.

— Теперь слушайте меня, все трое! — повысил голос Голобородько. — Я показал, что может быть, когда женщины остаются без защиты. Поступил так, чтобы до вас лучше дошло. Для тебя в особенности. — Он ткнул пальцем в Валерию. — Вас сейчас любой обидеть может. Кто вас убережет, как не я? А? Я тебя спрашиваю, Валерия. Хочешь, чтобы такое снова повторилось? Нет? Тогда слушай меня.

— Я все поняла, — устало произнесла Валерия. — Мама, идите. Мы тут сами пообщаемся.

— Ты уверена, дочка, что хочешь остаться наедине с этим страшным человеком?

— Я совсем не страшный, — осклабился Голобородько. — Привыкайте, мамаша. Сдается мне, я вашим зятем скоро стану.

— Только через мой труп!

Бросив на него испепеляющий взгляд, Моника Карловна взяла Вику за руку и повела по лестнице на второй этаж. По дороге девочка оглядывалась, пытаясь определить, не грозит ли маме опасность. Валерия ей ободряюще улыбалась, а минуту спустя, когда осталась с охранником наедине, закаменела лицом.

— Володя, — произнесла она холодно. — Что ты себе позволяешь? Неужели ты думаешь, что я прощу тебе подобные выходки?

— А куда ты денешься? — нахально спросил он.

— Что значит, куда я денусь? Денешься ты. Я тебя увольняю.

— Нет, — возразил Голобородько. — Не увольняешь. Ты делаешь меня директором клуба. И выходишь за меня замуж.

— С ума сошел? — выкрикнула Валерия.

— Наоборот. Это очень мудрое решение. Тебе придется согласиться, нравится тебе это или нет. Ты ничего не теряешь. Наоборот, Валерия. Выигрываешь. Потерять ты можешь лишь в том случае, если будешь упрямиться. Например, дочку. Ты ведь этого не хочешь, верно? Сегодня она нашлась, а завтра? Мало ли что может случиться с маленьким ребенком в большом городе? Кто-то должен быть рядом. Это буду я.

Закончив свой монолог, Голобородько выпучил глаза на Валерию, ожидая от нее ответа. Она сжала кулаки, чтобы сдержаться и выглядеть спокойной. Нельзя было горячиться. Нужно было тянуть время, как велел Самурай. И не злить этого балбеса, пока Вика находилась в пределах его досягаемости.

— Значит, — пробормотала Валерия, — ты предлагаешь…