Месть старухи (СИ)

Мира! Эсмеральда! Вот кого надо найти. Вот кто представляет для меня истинную опасность! Надо вспомнить, куда она отправилась.

Эта мысль вскоре стала навязчивой. Поделиться ею она ни с кем не могла. И это ещё больше раздражало её.

Она отвергла мужа, перебралась в другую спальню. Все попытки Андреса добиться её расположения разбивались о её непреклонность.

– Прости, Андрес, – говорила Габриэла строго, но без злости, – я не имею желания спать с тобой. Это выше моих сил. Прости.

– Ты моя жена, Габи! И я вправе требовать от тебя супружеской благосклонности. Не идти же мне на сторону! Я этого не хочу!

– Ты не оскорбишь меня, если изменишь мне, Андрес! Пусть это тебя не смущает, – она просительно смотрела в удивлённые глаза мужа.

– Мы так недавно поженились! И ты уже охладела ко мне? Но почему? Я был 'уверен, что ты довольна нашей жизнью! У тебя появился воздыхатель?

Габриэла вскинула голову и с нескрываемой яростью бросила в него злобный взгляд:

– Не вздумай больше даже заикаться об этом, Андрес! Я этого не потерплю!

– Тогда чем ты объяснишь свою холодность и постоянные ссоры? Это становится невыносимым! Ты должна понять меня, Габи!

– Я тебя понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Это, скорее всего, надо мной довлеет прошлое. Мужчины вызывают во мне неприязнь. И это мягко говоря. А ты прости.

– Как же теперь быть нам. Габи? – В голосе звучала мольба с примесью настойчивости и нараставшего недовольства.

– Никак! Просто живи и постарайся ни о чём не думать. Если сможешь.

– Вот именно! Если смогу! А если не получится? Что тогда?

– Хорошо бы посоветоваться с доном Висенте. Он мудрый человек и мог бы нам помочь. Я почти уверена в этом. Андрес.

***

В небольшом городке Аресибо тоже события в домике Миры шли своим чередом. Мира частенько просыпалась с чувством необъяснимой тревоги на душе.

Вскоре она поняла, что это ощущение имеет под собой какие-то основания.

– Ампара, ты за последние недели ничего не наблюдала в нашем квартале?

– О чём это вы, сеньорита?

– Нам никто не угрожает? Мне часто так неспокойно на душе. Чем это могло быть вызвано?

– Вы, сеньорита, становитесь девушкой, а это всегда связано с необычными, странными чувствами. Особенно у белых людей.

– Да я ведь мулатка, Ампара!

– Нет! Сеньорита настоящая белая и лишь слегка смугловата. Но и чистокровные испанки бывают такими. Вон донья Асунсьон ещё смуглей вас, моя сеньорита, а считается настоящей испанкой. И приняли вас в праздник очень хорошо, как я знаю.

– И всё же мне иногда обидно, Ампара, что на меня смотрят косо. Хоть бы Хуан быстрей возвращался!

Она приласкала большого пса, которого Пахо добыл три недели назад. Негр постоянно учил собаку, и теперь пёс ни у кого не брал еду. Только у троих хозяев. Злобно лаял на редких посетителей, но мгновенно слушал команды. А Миру, казалось, боготворил, беззаветно любя и охраняя.

Звали его Мулат за тёмно-коричневую шерсть, лоснящуюся на солнце. Он любил сопровождать хозяев на море, много плавал, приносил палки и любые другие предметы, бросаемые в море. Даже нырял и подолгу мог оставаться под водой. Но очень не любил ошейника и поводка.

– Сеньорита Мира, – говорила Ампара после одного из посещений рынка, где негритянка торговала овощами. – Я на рынке заметила, как двое бородатых мужчин как-то странно смотрели на меня.

– Ну и что с того? Может, ты им понравилась, – улыбнулась девочка.

– Тогда почему они тотчас отвернулись, заметив мой интерес к их взглядам?

– И что это за люди?

– Я их никогда здесь не видела, сеньорита. Мне они показались подозрительными. Я боюсь, сеньорита Мира.

– Не думаешь ли ты о моих драгоценностях?

– Может быть, сеньорита Мира. Это же подарки дона Хуана. Я его не знаю и никогда не видела, но такие дорогие подарки мог сделать только добрый и щедрый человек. Да и вы так часто его вспоминаете.

– Я его очень люблю, Ампара! А он так долго не возвращается!

– Главное, что он жив, сеньорита! Ты мне часто об этом говорила!

Мира посмотрела на негритянку с изумлением. Та впервые обратилась к ней на «ты». И девочка неожиданно почувствовала большую близость к этой деятельной женщине. Показалось, что они сблизились, чуть ли не подружились. И на душе стало легко и радостно.

– Ампара, как хорошо, что ты наконец ставала мне «ты»!

– Сеньорита! Неужели так было? Я не заметила! Простите меня!

– Что за глупости; ты говоришь, Ампара! Мне это так понравилось! И не смей больше обращаться ко мне по-другому! Я так хочу, чтобы мы были друзьями, подругами, – Мира в порыве чувств обняла негритянку и чмокнула её в щёку.

Глаза негритянки наполнились слезами. Шмыгнув носом, она отвернулась и с поспешностью удалилась, слегка сгорбившись.

Тёмная дождливая ночь накрыла городок. Мелкий нудный дождик лил уже много часов. Ветер шелестел жёсткими листьями пальм, ударял ими в стены домика.