Месть. Все включено

За минуту до того, как Рыжий вышел на связь, Витряков отдавал распоряжение прочесать окрестности, прикладываясь то к рации, то к пол-литровой бутылке «Артемиды». Мила с Любчиком не могли уйти далеко. Телохранители Бонифацкого, Белый с Желтым, выехали на трассу, прошвырнуться наудачу вдоль дороги. Леня запросил подкрепления, прибытия которых ждал с минуты на минуту. Требовалось немало людей, чтобы организовать массированную облаву по всему побережью. Звонок Рыжего спутал все карты, теперь вместо одной головной боли у них были сразу две.

– Я тебя, олигофрен ты обдолбанный, лично за яйца на суку повешу! – пообещал Витряков Рыжему, – ноги оборву и в задницу засуну! Как ты мог так облажаться, твою мать, гурон?!

– Клоун недоразвитый, придурок! Ты меня подвел!

– Леня! – оправдывался из динамика Рыжий. – Он, видать, профи. Только мы с Ногаем пушки вынули – такого стрекача задал…

– Где этот узкоглазый недоносок?! – перебил Витряков. – А ну, давай его сюда!

– Не могу, – Рыжий чуть ли не плакал, – этот гад неместный… Ногая того… С крыши столкнул. Ногай там, у пансионата остался. Он прямо на катушку из-под кабеля упал.

– Киевский недомерок замочил Ногая?! – это было совсем «хорошо».

– Насмерть. Конкретно.

– Вот, козел, б-дь на х… – было непонятно, в чей адрес прозвучали оскорбления.

– Что, Леня? – всполошился Бонифацкий. – Что там еще?!

– Киевский уделал Ногая. С крыши спихнул. А так, б-дь, все ништяк.

– Опупеть, – пробормотал Бонифацкий.

– Видать грамотного штриха Поришайло по твою душу выслал… Где он сейчас? – Витряков вернулся к Рыжему.

– На стройке лежит. Я ж сказал…

– Киллер, мудак.

– В пансионате засел.

– В каком пансионате, недоумок?! Координаты давай!

Рыжий назвал пансионат.

– Отправляй туда всех людей, – сказал Бонифацкий, после того как Винтарь передал ему слова Рыжего.

– Не дай ему ускользнуть, – предупредил Витряков в рацию. – Ты понял, Рыжий? Это, блядь, твой последний шанс. Вывернется – я тебя урою, отвечаю!

– Я с дороги звоню, – упавшим голосом признался Рыжий, – из машины. Отсюда до стройки метров четыреста будет, с копейками. Вдруг он уже свалил?

– Как ты в машине оказался?! – осатанел Витряков.

– Рацию в салоне забыл…

– Тебе же хуже, козел!

Сообразив, что дело табак, Рыжий, в отчаянии обернулся назад и обнаружил дорожную сумку, оставленную Бандурой на сидении.

– Леня?

– Ты покойник, Рыжий.

– Леня?! Тут сумка его. Киллера, то есть. С говном разным. – Рыжий вывернул сумку наизнанку и перебрал содержимое дрожащими ладонями. – Паспорт, авиабилеты. Еще барахло разное. – Под руку попался бумажник, опущенный Рыжим по старой вертухайской привычке, почти такой же могущественной, как и инстинкт самосохранения. Лопатник без лишних слов перекочевал во внутренний карман Рыжего.

– Пускай сохранит сумку, – неожиданно подключился к разговору Боник.

– Животины этой? На кой?

– Есть дельная мысль, – сказал Бонифацкий, и в первый раз за последний час улыбнулся. – Будет на кого обоих ментов списать.

– Голова, – согласился Витряков, когда сообразил, что к чему. – Идет. Рыжий, б-дь, ты все понял?!

Еще раз, в самых сильных выражениях напомнив Рыжему о персональной ответственности, Витряков принялся стягивать все силы к пансионату.

Боник, в свою очередь, взялся за сотовый.

– А я пока Цыгану позвоню. Пускай Милу милиция ищет.

– Ненавижу легавых, – пробурчал Витряков между делом. Но, не стал возражать. Обстоятельства складывались таким образом, что лишним не был никто.

– Пусть прошерстят побережье, – обронил Бонифацкий. – Мила, в конце концов, не иголка. Найдут.

Витрякову ничего не оставалось, как согласиться.

* * *