Месть за осиную талию

— Тогда итальянский рожок, пожалуй. Сама я «Фруктовый лед» предпочитаю, особенно в такую жару. Вот моя подруга Настя Качаева, та любительница пломбира, — решилась я. — А знаете что, дайте-ка пачку. Забегу к ней, угощу.

Продавщица, метнувшаяся было к холодильнику, остановилась на полпути. Подростки бросили подсчет мелочи и уставились на меня во все глаза. Я сделала вид, что удивлена их реакцией:

— Что? У меня третий глаз на лбу вскочил или дополнительные ноги из лопаток полезли? Ау, милая леди! Мороженое будем продавать?

— А вы, я полагаю, в поселке давно не были, — наконец выдавила из себя продавщица.

— Точно. С прошлого сезона. Я недавно здесь участок приобрела. Через два участка от Настиного. В прошлом году на благоустройство денег не хватило, я всего пару-тройку раз приезжала в озере поплескаться. А в этом году планирую заняться капитальным строительством. Нравится мне здесь, озеро красивое. — Я мечтательно закатила глаза. — Мы с Настей там и познакомились. Вот сейчас приду к ней, мороженым угощу и купаться позову. Хорошая идея, правда?

— Плохая. — Продавщица присела на табурет возле холодильной камеры. — Очень плохая идея.

— Да почему же? Вода холодная? Или ряской поросла? А может, с пляжем что-то случилось? — недоумевала я.

— Не с пляжем. С Настей, — собралась с духом продавщица. — Умерла Настя, утонула. На том самом озере, которое вы так расхваливаете. Так что не понадобится больше Насте мороженое. И подруги не понадобятся.

— Как же такое могло случиться? — будто не веря своим ушам, вскричала я. — Сердце? Судорога? Что произошло?

— Всякое болтают, — перешла на шепот продавщица. — Кто-то думает, что Настя силы не рассчитала. Кто-то — что сердечко подвело. А есть и такие, что про самоубийство заикаются. Но лично я не верю.

— Хм, мне казалось, что она очень жизнерадостная девушка. Полновата, конечно, но ведь и полненькие бывают довольно счастливыми людьми, — вслух размышляла я.

— Какое там полненькая! Знаете, как Настя похудела? Как модель стала. Приходила сюда, хвасталась. Уверяла, что скоро у нее все переменится. Будет в миллион раз лучше, чем прежде. — Продавщица вздохнула: — А теперь вот нет ее.

— Да, судьба… — протянула я. — По-моему, версия с сердечным сбоем самая правдоподобная. А по-вашему?

— Кто его знает. Вон ребята с параллельной улицы поговаривают, что убили Настю. Мол, от ментов услышали.

— Не может быть! За что? Кому она могла помешать?

— А если это маньяк? — выпалила продавщица. — Начался сезон, он и прикатил. У нас в «Возрождении» молоденьких хватает.

— Так чужака сразу заметили бы, — все еще сомневалась я. — И в полицию бы доложили. Не рассказывали ваши парни, видел кто-то в поселке чужака?

— Об этом не слыхала, — ответила продавщица.

— А вы спросите у парней, — посоветовала я. — Они с полицейскими говорили, должны знать.

— Да где их искать-то? Они уж неделю как съехали. Дачу тут снимали.

— Жаль, — приуныла я, расплатилась за мороженое и попрощалась.

Подростки, перебросившись парой слов, поспешили за мной по направлению к участку Качаевых. Внезапно я остановилась, развернулась и быстро пошла им навстречу. Они растерянно замерли.

— Я готова выслушать вас, — ровным тоном сказала я. — Кто будет речь держать?

Подростки подталкивали друг друга локтями, не решаясь заговорить.

— Это касается чужака? — предположила я.

Один из подростков закивал. Я сосредоточила внимание на нем. Положила руку ему на плечо и мягко спросила:

— Итак, что ты видел?

— Мы с Димоном видели незнакомца. Когда девушка утонула, — выдохнул подросток.

— Рассказывай, — потребовала я, оттесняя парнишку на обочину.

— Еще чего! — вцепился в товарища второй подросток, судя по всему, Димон. — А до дома вас не донести?

— Чего ты хочешь? — сразу поняла его я.

— Любая инфа бабок стоит, — волнуясь, заявил подросток.

— На что вам не хватает?

— На сырки глазированные. С ароматом дыни и манго. Мы с Никитосом таких ни разу не пробовали.

— Сколько? — спросила я.

— Двенадцать рублей сорок копеек, — промямлил Димон.

— Этого достаточно, чтобы освежить вашу память? — Я вынула из кошелька сторублевую купюру.

— Добавить бы надо, — подал голос более сообразительный Никитос. — Полтинничек хоть накиньте.

— Обещаю: если то, что вы скажете, будет мне интересно, вам хватит не только на глазированные сырки, — успокоила я его.

— Мы тут часто гуляем, — начал Димон. — По всему поселку шаримся. От скуки.

— И в тот день, когда девчонка утонула, тоже шлындали, — подхватил Никитос. — Сначала просто по поселку, потом к озеру пошли. Прилегли в лесочке. Разморило нас.

— Пили? — догадалась я.

— Было дело, — признался Димон. — Не подумайте, мы не алкаши. Пивка для настроения. А в тот день легкое пиво в магазин не завезли. Только крепкое, вот мы и не рассчитали. Лишканули, короче.

— Все это пока даже на сотку не тянет, — покачала я головой.

— А это и не за деньги. Просто для связки слов, — почему-то обиделся Димон.

— Тогда переходите к оплачиваемой информации, — поторопила их я.

— Так мы ж к ней и ведем, — перехватил инициативу Никитос. — Мы спали-то недолго. Шум нас разбудил. Будто ломится кто-то через кусты.