Месть женщины

— Помолчи-ка, — беззлобно сказала Лючия, и Фарух мгновенно повиновался. — Отец Марии был женат на миллионерше, которая родила ему близнецов. Потом она свихнулась и загудела в психушку. Я прочитала об этом в газетах, когда вспыхнул скандал вокруг связи Марии с этим красавчиком Конуэем. Ну да, во всем был виноват отец Марии — он надеялся опубликовать свою книжку и выступил по телевидению с каким-то дурацким рассказом про свое прошлое, стал каяться в каких-то грехах, — вспоминала Лючия. — Мы, американцы, не любим, когда человек рвет на себе рубашку, бьет кулаком в грудь и говорит, что он плохой и грешный. Постой, постой, этой Сью сейчас должно быть года двадцать три или что-то в этом роде. Она лежит в той самой клинике, откуда позвонили Франко. Но почему тогда в Париж первым вылетел он, а не Мария? Какое он может иметь отношение к этой Сью, как ее… Тэлбот, что ли? — гадала Лючия.

— Это очень плохой человек, — бормотал Фарух, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. — В Анталии всегда тепло… У нас на крыше большая веранда… Там стоят пальмы в кадках и растет большое инжировое дерево. Прямо из стены дома растет. Я люблю инжир с дерева. Давай скорее уедем из этого проклятого города…

Лючия бережно переложила голову засыпающего Фаруха со своей груди на подушку рядом, встала и подошла к окну. Она вдруг поняла, что эта. Сью, которая лежит теперь в клинике, тоже была любовницей ее братца, что на ее лечение требуется много денег и потому Франко связался с каким-то подонком из мафии. Ну а Мария по своей глупой доброте во всем потакает мужу.

«Но что же делать? — размышляла она. — Если их посадят в тюрьму, а рано или поздно это обязательно случится; Франко глуп, а Мария жутко наивная, — родители не переживут такого удара, ну а на карьере Лиззи можно поставить крест. Нет, нужно обязательно что-то предпринять…»

Она решительным шагом направилась к кровати, на которой сладко посапывал измученный несколькими бессонными ночами любви Фарух. Встряхнув его за плечи, прижала к своей груди и сказала:

— Ты должен помочь мне. И тогда я обязательно выйду за тебя замуж. Даже, может быть, уеду в твою Анталию. Лючия Грамито-Риччи умеет держать слово.

— Мне не нравится этот Стефано, — сказала Маша Франческо. — Он что-то от нас скрывает. Я в этом почти уверена.

Они сидели в летнем кафе на улице Альфреда де Мюссе. В Париже было пасмурно, но очень жарко. Лето было на исходе, душное и тяжелое для людей лето.

— Ты не права, Мария. Я знаю Стефано уже много лет. Отличный моряк, хороший друг, — возразил Франческо. — Я ему полностью доверяю. Он из той породы людей, на которых можно положиться в беде.

— Но мне кажется очень странным, что он платит тебе такие деньги только за то, что ты привозишь из другого полушария экзотических рыбок и прочую живность, — заметила Маша.

— У каждого свой бизнес. Стефано посчастливилось найти золотую жилу, и он разбогател. Я, наверное, так и умру неудачником.

Маша слегка коснулась руки мужа, но тут же отдернула и виновато улыбнулась.

— Не говори так, Франческо. Это… очень жестоко.

— Знаю. — Он вздохнул и помешал ложкой остывший кофе. — Так или иначе, но у меня есть семья, и я обязан обеспечивать ее всем необходимым.

— Мы ни в чем не испытываем нужды. Ты всегда был очень хорошим мужем, — сказала Маша и опустила глаза в свою чашку.

— Был?

— Прости. Я оговорилась. Идем отсюда — кажется, собирается дождь. — Маша быстро встала и повесила через плечо сумку. — Ты на самом деле хочешь, чтобы я полетела с тобой в Рио? — спросила она.

— Да. В этом городе я встретил тебя. Помню, я еще тогда понял, что это навсегда. Если хочешь, можем остановиться в том отеле, где ты тогда жила.

— Нет, Франческо, — Маша вздохнула. — Прошлое должно остаться прошлым. Я не хочу, чтобы ему мешало настоящее. Знаешь, я, наверное, полечу с тобой. Думаю, Сью не обидится.

— Любимая! — вырвалось у Франческо. В его глазах вспыхнули огоньки, но тут же погасли: у Марии было такое печальное лицо. — Спасибо тебе, — сказал он шепотом и взял ее под локоть. — Сейчас я позвоню Стефано и сообщу ему, что ты согласна.

— Ах, bellissima, я так рад, что ты смилостивилась и разрешила своему мужу сопровождать тебя, — быстро тараторил Стефано, успевай еще и давать необходимые указания sommelier[34]. — Поверь мне, это будет восхитительная прогулка. Настоящие медовые денечки. Я свяжусь с Артуром и велю поселить вас в бунгало на берегу океана. Волны прибоя, Южный Крест над головой, любовь… Тебе приходилось бывать в Рио, bellissima?

— Да, — кивнула Маша. — Но я совсем не видела города. Я тогда участвовала в вокальном конкурсе.

— Fantastico[35]! — воскликнул Стефано и жестом руки отпустил sommelier. — Я сам когда-то пел и даже брал уроки у одного старикашки, который говорил, что из меня выйдет второй Маттиа Баттистини. Представляете, друзья, у меня когда-то был великолепный бархатный баритон.

Стефано рассмеялся, откинувшись на спинку стула, потом сощурил глаза и внимательно посмотрел на Машу.

Она чувствовала себя неуютно под взглядом его маслянисто-каштановых глаз.